Поэтому Лавр нет-нет, да пропадал в межстенье, лишь иногда возвращаясь в коридор, чтобы не сбиться с намеченного в голове пути.
Лавр помнил, у какой именно стены видел Эдгара и мальчишку-послушника перед тем, как они оба скрылись в темноте потайного прохода. Найти ее не составило для Лавра никакого труда. Как и никакого труда не составило пройти сквозь стену, даже не зная, как привести скрытый в стене механизм в движение.
Вниз он спускался в кромешной темноте.
Ничего не видя и не имея возможности не к чему прикоснуться, Лавр лишь надеялся, что идет в правильном направлении. И когда впереди замаячил желтоватый свет от факельного огня, он ускорил шаг.
Подземная тюрьма никем не охранялась. Возможно, многие маги справедливо считали, что оковы, не позволяющие творить заключенным магию, могли обезопасить это место от вторжений извне и восстаний изнутри. Лавр не был бы в этом столь уверен, но… «Верховным магам виднее», — любила повторять Камилла, и спорить с ней на эту тему было бесполезно.
— Ну надо же, — услышал Лавр приглушенный голос со стороны, — значит, мне не показалось.
Лавр сощурил глаза. В глубине ближайшей к нему камеры мелькнул белесый огонек. Но этого света было ничтожно мало, и свет от факелов практически не достигал этого места, поэтому длинные костлявые пальцы, обхватившие тюремные прутья, казалось, висели в воздухе.
— И чего тебе надо, путник?
Лавр увидел приблизившееся к прутьям осунувшееся лицо с впалыми щеками, и инстинктивно отшатнулся от камеры, что несколько позабавило заключенного. Тот усмехнулся.
— Не пугайся, я абсолютно безобиден.
И словно в подтверждение своих слов, маг звякнул цепями на сковавших его руки оковах.
— Что с Вами случилось? — спросил Лавр, вглядываясь в тусклые глаза незнакомца. — Днем Вы выглядели совершенно иначе.
Единственное, что не изменилось — исходившее от его тела еле заметное свечение в районе груди.
Свет чистой магии.
Свет его первородной души.
Маг отвел взгляд в сторону и, наверное, пожал плечами. Он не собирался отвечать на заданный ему вопрос.
— Почему Вы здесь? То есть, я знаю, в чем Вас обвинили, но ведь?..
— Но ведь что?
«Вы Первородный», — хотелось Лавру ответить.
Но безопасно ли так просто признаваться в том, что он об этом знает?
— Что они с Вами сделали? — повторил Лавр свой первый вопрос. — Его Превосходительство и тот мальчишка.
Заключенный отошел от прутьев, скрываясь в темноте своей камеры. Лишь звенья на зачарованных цепях звонко дребезжали от его движений.
— Они ведь с Вами что-то сделали, — не унимался Лавр. — Ответьте мне.
— И какая тебе от этого печаль? — услышал он. — Ты что, приверженец черной магии и намереваешься меня освободить?
— Черной магии?.. Нет, конечно, нет. — Лавр замотал головой из стороны в сторону. — Я просто… в таком же положении, что и Вы.
— В таком же положении, что и я? — повторил маг. В его голосе слышалась едва различимая усмешка. — Тебя тоже заперли и приговорили к казни?
— Ч-что?.. Нет…
— Тогда, быть может, тебя обвинили в том, чего ты не совершал, заперли и приговорили к казни?
— Нет, но я!..
— Тогда, наши положения несколько разнятся, — произнес маг. — Уходи отсюда, пока тебя никто не заметил и не обвинил в сговоре со мной. Иначе займешь мое место, когда камера освободится.
Разговор не клеился. А времени у Лавра было не так много, как ему того бы хотелось.
«Как же мне убедить, что я не враг?»
— А если я докажу, что близок к тому, чтобы оказаться на Вашем месте? Тогда поговорите со мной нормально?
Маг ничего не ответил.
Лавр вздохнул, собираясь с мыслями.
Вне всяких сомнений, Эдгар не оставит этого незнакомца в живых. Сегодня-завтра мага казнят. И он уже смирился со своей участью, даже не пытается подкупить кого-то и попросить о помощи.
Или же виной всему не смирение, а гордость?
— Ну ладно, — выдохнул Лавр. — Я вернулся, потому что не могу понять, почему Первородный маг заключен в подземной тюрьме?
Лавр ощутил, как угрожающе потяжелел вокруг него воздух, словно от приближавшейся бури в не предвещающий непогоду день. И хоть это было невозможно, а объяснение такому явлению лишь одно — гнев Первородного, Лавр все равно отошел на еще один шаг назад, не зная точно: смогут ли зачарованные оковы сдержать первородную магию?
— Что ты сказал?
Все вокруг заполонил перезвон цепей. Маг вновь стиснул пальцами прутья, пытаясь просунуть меж ними свое лицо.
— А ну-ка повтори.
Лавр нервно сглотнул.
— Я сказал, что Вы — Первородный.
— С чего решил? — недоверчиво спросил заключенный, прищурив глаза.
— Я это вижу, — прошептал Лавр и тут же добавил, будто боясь того, что его слова истолкуют неверно: — вижу Вашу душу.
Заключенный стиснул свои обескровленные губы и нахмурился, его обезумивший взгляд стал беспорядочно бегать из одной стороны в другую, пока вновь не зафиксировался на лице стоявшего поодаль от него колдуна.
— Позволь уточнить, — произнес он. — Я правильно тебя расслышал? Возможно, мой слух меня подвел? Ты сказал, что видишь мою… душу?
Лавр кивнул.
— И в чем это выражается? — маг жаждал это знать. — Как ты это видишь?
Отступать было некуда, поэтому Лавр признался.
— Сейчас она светится, но ее свет очень слабый. А когда я в своем теле, то вижу метки на шеях магов. У Первородных, например, они белые…
— А что у остальных?
— У других их нет, — проговорил Лавр на одном лишь выдохе.
И произнес это так уверенно, что сомнений в правдивости его слов у Первородного остаться не могло. Но маг продолжил смотреть на него с неким недоверием, и Лавр стойко выдержал его взгляд.
— Что ж… предположим, что я тебе верю. Чего тебе от меня надо?
— Как я уже сказал, я в том же положении, что и Вы.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Да-да, я просто несколько волнуюсь… Не знаю с чего точно начать. В общем… наверное, нужно начать с начала, что бы Вы поняли, в какой ситуации я оказался. А раз так, то… Вы знаете что-нибудь о ведьме Алых озер?
— О предательнице, устроившей в Министерстве кавардак? Да, наслышан.
— Это все ложь!.. — воскликнул Лавр чересчур пылко. — Госпожа Мария сделала это, чтобы меня спасти.
Лавр рассказал о том, как попал в Министерство и о причине, по которой ведьма Алых озер разрушила Золотой зал. Чем больше он говорил, тем увереннее звучал его голос, и тем увлекательней становился для мага его рассказ.
Лавр сделал то, чего желал уже многие годы — высказался о произошедшем, ничего не утаивая, и не боясь того, что его слова переврут.
— Почему ты все еще здесь? — спросил у него Первородный, стоило только Лавру сделать небольшую передышку. — Почему не сбежал, раз знаешь, чем тебе грозит нахождение в Министерстве?
— Потому что у меня еще есть время. Мы так считаем.
— Ты и твой друг.
— Да. Яр смог узнать, что в ту ночь произошло полное лунное затмение. Это событие происходит раз в восемнадцать лет…
— Восемнадцать лет, одиннадцать дней и сколько-то там часов, — произнес маг, перебив Лавра. Ему не нужно было объяснять, о каком событии шла речь. — Ты говоришь про Са́рос.
А вот Лавр мало что об этом знал.
— Сарос?..
— Это цикл. И твой друг очень умен, раз смог раздобыть сведения об этом, ведь… кое-кто постарался уничтожить информацию о древних обрядах и о целях, для которых их проводили.
— Цели? Мое тело хотели использовать как сосуд для первородной души. Зачем вообще нужны такие обряды?
— Потому что тело — изнашиваемый сосуд, а душа способна перерождаться…
— Тысячу раз, — закончил Лавр знакомую каждому магу фразу. — Я это и так знаю.
— Ты знаешь, но не понимаешь сути.
— Не понимаю сути?..