Куда ближе ему были разговоры молодых колдунов, с которыми он сталкивался в коридорах. Эти разговоры тот час же смолкали, стоило ученикам заметить приближавшуюся к ним фигуру министерского мага. Но Лавр смог узнать, что колдуны сейчас направлялись в кабинеты на послеобеденные занятия. А значит, сам обед он благополучно проспал. Но этот факт беспокоил его меньше всего. Сильнее его душу тревожили любопытные и восхищенные взгляды детей. От них ему становилось неприятно.
Воспоминания далеких дней захлестнули его, он вспомнил, как учась в Академии, не смел поднять головы, проходя мимо кого-то. Боялся любого постороннего шума, любого смеха и громких разговоров. Ему всегда казалось, что окружавшие его колдуны только и делали, что обсуждали его. Смеялись над ним. Тыкали пальцами. Хотя, как Лавр все же понимал, все это было надуманным и существовало лишь в его воображении.
На деле никому до него не было дела.
Лавр поправил свои очки и ускорил шаг, вернув себе подростковую привычку смотреть при ходьбе в пол. Ему казалось, что так он становится невидимым для всех остальных.
Оставшийся путь до столовой Лавр преодолел почти что бегом и вскоре оказался у тяжелых дубовых дверей высотой в добрых пять метров.
«Раньше они казались мне больше», — проходя через них, подумал Лавр.
С его появлением все разговоры ожидаемо смолкли.
Пусть время для завтрака, обеда и ужина было строго разграничено, многие колдуны и колдуньи в свободное время сидели в столовой, общаясь и планируя свой завтрашний день. Именно этим ученики Академии и занимались ровно до того момента, пока порог столовой не перешагнул тот, о ком с самого утра судачили на каждом углу.
Краем глаза Лавр заметил, что некоторые ученики вставали со своих мест и направлялись к выходу, оставшемуся уже позади него. Как он предположил, делали это они для того, чтобы позвать своих друзей посмотреть на «знаменитость».
«Что ж, — осторожно выдохнул Лавр, — другой реакции и быть не могло».
Он сел за пустой стол, все еще ощущая на своей спине чужие взгляды. Но в какой-то миг это ощущение исчезло, будто все ученики одновременно отвернулись от него, потеряв к его персоне всякий интерес.
«Что произошло?..»
Ответом на его вопрос стал сладкий голос, послышавшийся неподалеку.
— Кого это я вижу? — Вопрос был задан непонятно кому. То ли самому Лавру, то ли тому, кто этот вопрос и задал. — Это что же, мой блудный мальчуган вернулся?
Лавр повернул голову. И не смог скрыть вспыхнувшей в его душе радости от внезапной встречи.
Стоявшая рядом с ним колдунья держала в руках закрытый крышкой поднос и, прищурив медовые глаза, улыбалась полными губами, обнажая верхний ряд белоснежных зубов. Ее пышнотелая фигура несколько не мешала женщине передвигаться с грациозностью кошки, так же бесшумно, как и эти самовольные животные.
Она обошла стол, покачивая тяжелыми бедрами из стороны в сторону, и села напротив Лавра за стул, ставя поднос рядом с собой.
— Гляжу и думаю: «Мой это малыш или не мой?». Вроде похож, да чем-то и отличается от того зубрилки, что бегал сюда поздними вечерами в поисках еды.
Лавр вспомнил, что действительно проделывал подобное, так как ужиная с остальными не мог заставить себя проглотить и небольшой кусочек хлеба. И улыбка на его лице стала еще шире.
— Вот, теперь признаю своего Лаврушку. Пусть ты и возмужал, а улыбка у тебя, как прежде, немного глуповатая, но обаятельная и добродушная. — Женщина накрыла его руку своей, заглядывая в его глаза. — Ты хоть представляешь, как я за тебя волновалась, Лавр?
— Простите…
— Взял и сбежал в свое Министерство. Даже не забежал попрощаться, — с упреком произнесла колдунья.
Лавр почувствовал, как его накрыло теплой волной.
— Я тоже рад видеть Вас, Валериана, — сказал он, нисколько не привирая.
Валериана была поваром и работала на кухне. Все то время, что Лавр провел в Академии, она искренне жалела нелюдимого мальчишку, подкармливая его то пирожками, то лишней поварешкой супа. Прошедшие годы нисколько не сказались на ее внешности. Валериана осталась обладательницей все тех же белоснежной кожи и толстой косы иссиня-черных волос. В медовых глазах по-прежнему плескались искорки доброты, а голос оставался все так же звонок.
Лавр был уверен, что для сохранения своей молодости колдунья выкупила у какой-нибудь ведьмы омолаживающее зелье. Ведь ей давно уже было за пятьдесят.
— Вот так всегда, — развела Валериана в стороны руки, не догадываясь, о чем думал сидевший напротив нее колдун. — Приходишь ко мне в гости только когда голоден. Признайся, малыш, ты ведь даже не вспоминал о тетушке Валериане все это время, так?
Лавр стыдливо улыбнулся.
— Все с вами молодежью ясно, — сказала колдунья, махнув рукой. — Но не думай, что раз нацепил на себя всю эту министерскую одежду я стану кланяться перед тобой, как перед какой-то важной персоной.
— Я буду только рад, если хотя б Вы не станете так на меня реагировать. — Лавр осторожно посмотрел по сторонам. — Вы же помните, как я не люблю привлекать к себе внимание.
Столовая наполнялась новыми лицами. Те, кто недавно ушел, начали возвращаться со своими друзьями. Молва о том, где именно в данный момент находился маг Министерства, уже разнеслась по всем коридорам и кабинетам Академии.
— Пожинай плоды своего статуса, малыш, — произнесла Валериана. — Для всех этих детей ты — пример для подражания. Так что не вздумай бродить по коридорам как какая-нибудь заблудшая душа, не поднимая с пола глаз.
Лавр был готов поклясться, что весь путь от выделенной ему комнаты до столовой Валериана за ним следила. Откуда, если это не так, она могла знать, как именно он выглядел, пока сюда шел? Но понимание того, что именно таким она его и запомнила: тихим и вечно пугливым, успокоило колдуна.
— Я повзрослел, — сказал он.
И был награжден внимательным пронизывающим женским взглядом.
— Надеюсь, что это так, малыш, — сказала Валериана. — Директор предупредил нас, что мы ожидаем появление важного гостя, но и словом не обмолвился, что гость — наш бывший ученик.
— Я сам не ожидал, что попаду в Академию так скоро.
Лавр рассказал о том, как именно покинул Министерство и соврал о причине своего пребывания здесь. Он говорил и говорил, и никак не мог остановиться. Рассказал о том, как учился колдовству в Министерстве, как много в министерской библиотеке книг. Упомянул о том, что изредка видел знаменитых магов, а еще рассказал о вещах, узнать которые он никогда бы не смог, не попади в Министерство. В какой-то момент Лавр запнулся в своем рассказе и подумал о том, что положительных сторон в Министерстве было все же больше, чем отрицательных. И сам испугался подобных мыслей. А Валериана слушала его, не перебивая, как мать, дождавшаяся своего ребенка с долгой, насыщенной приключениями прогулки.
— А я-то думала, что тебе любая заумность по плечу, — произнесла она, когда поняла, что рассказ Лавра подошел к концу. — Но лучше скажи-ка мне вот что. Ты уже завел себе фамильяра?
— Фамильяра? Нет. К чему этот вопрос?
— Как это к чему? Разве не знаешь, что фамильяр будет тебе и другом и помощником до конца твоего цикла? Возможно, будь у тебя фамильяр, ты бы не провалил экзамен.
— Да, возможно и так…
Фамильяр действительно мог быть ему помощником. Он мог проникнуть туда, куда Лавр никогда бы не смог попасть без вреда для собственной души.
— И чего тогда ты ждешь? Я уверена, что те, с кем ты учился, уже давно связали себя узами контракта с фамильярами и бед не знают.
— Бед не знают… — пробормотал Лавр. О том, чтобы обзавестись собственным фамильяром, он как-то и не задумывался. — А кто-нибудь с кем я учился в те года, остались в Академии?
Валериана ненадолго задумалась, а после покачала головой.
— Никого. Знал бы ты, какие разговоры ходили тут после твоего ухода.