— К слову… а твоя сестра?
— Сестра Ригель? — Малыш Шалфей шмыгнул носом. — Я не знаю, что с ней стало. Но… наверное то же самое, что и с остальными… Сестра Ригель… Как же сестра Ригель должно быть злилась, когда я не вернулся к ужину… Хнык… Сестра Ригель!..
От нахлынувших на него чувств малыш Шалфей заревел в голос. И никакие попытки Лавра успокоить его не смогли утешить мальчика. Он мог лишь смотреть на то, как сидевший рядом с ним ребенок захлебывался своим горем, продолжая бормотать себе под нос имя давно умершей сестры. Будто она все еще была способна услышать его прийти на его зов.
«Как же тяжело помнить свою жизнь в предыдущих циклах», — Лавр прикрыл глаза.
Какая же это ноша — помнить тех, с кем больше не было возможности быть вместе.
Спустя несколько минут у малыша Шалфея уже не осталось сил лить слезы.
— П-простите, профессор… — проговорил он сиплым от пережитых эмоций голосом. — Я не хотел при Вас плакать… п-просто так получилось.
Лавр улыбнулся. Он все прекрасно понимал.
— Поплачь, коль того требует твоя душа.
Он вспомнил самого себя, стоящего напротив погребального костра с телами Марии и Тмина.
В его воспоминаниях Мария все еще была жива, так же, как в воспоминаниях малыша Шалфея жива его сестра Ригель. Конечно же, их было не вернуть. С ними нельзя было поговорить, нельзя было ни обнять, ни поцеловать. Они жили лишь в воспоминаниях, иногда приходя во снах.
Во снах к нему приходили и Ленар с Саввой, и даже профессор Распоса. Они были такими, какими он их запомнил.
И как же от несправедливости болело сердце, стоило только вспомнить, что он не смог ни с кем из них попрощаться.
— Плачь сколько нужно, — сказал ему Лавр, вспоминая слова, сказанные ему Яром. Тогда он не понимал их, сейчас же, кажется, повзрослел для их осознания. — Это нормально — оплакивать тех, кто ушел. Но не забывай, то, что мы потеряли друг друга в этом цикле, не значит, что мы никогда больше не встретимся. Я уверен, что однажды ты вновь встретишься с сестрой.
Малыш Шалфей стер текущие из носа сопли, и улыбнулся.
— Спасибо, профессор. Я обязательно найду ее, как только подрасту.
Как же Лавру хотелось найти Марию. Пусть она его и не вспомнит. Пусть так. Пусть она будет выглядеть иначе. Это ведь неважно. Главное, просто знать, что в новом цикле у нее все хорошо. Что она здорова и счастлива. Любима и любит. Что ей не придется пережить вновь те боль и страдания, выпавшие на долю ее предыдущего воплощения.
Может, Яр путешествует по континенту с целью отыскать ее?
«Мог бы и сказать мне, — подумал Лавр, — я тоже хочу вновь ее увидеть».
— А что Вы собираетесь делать дальше?
Вопрос ученика застал Лавра врасплох.
— Что? Дальше?
— Да. Как я понял, вы сбежали в Академию, чтобы быть как можно дальше от Сириуса, но… Вы же не собирались прятаться здесь вечно?
Нельзя сказать, что Лавр не планировал отсидеться в Академии подольше, надеясь, что его безмятежная жизнь в роли профессора притупит бдительность Эдгара, и он сможет ускользнуть из Академии и затеряться где-нибудь в лесах у южных берегов. А оттуда уж как-нибудь и до Туманных гор доберется, хоть через саму выжженную Пустошь.
Но если и совершать что-то такое, думал Лавр, то после зимы, которая уже вступила в свои права на континенте.
— Мне нужно к Туманным горам, — сказал Лавр погодя. — Я слышал, что там есть сестринская община, у которой я смогу попросить укрытия.
— Сестринская община в землях Дурмана? — Малыш Шалфей о чем-то задумался. — Как же интересно…
«И в самом деле».
Сколько всего было связано с Туманными горами.
— Но прежде чем отправиться туда, я бы хотел отыскать своего друга. — Лавр говорил о Яре. — Вот только я не знаю, где его искать.
Яр никогда не удосуживался назвать Лавру хотя бы примерный маршрут своего путешествия. Была ли это своего рода предосторожность, или же Яр просто скрывал эту информацию, боясь, что Лавр вздумает последовать за ним, колдун не знал. И поначалу очень злился на чародея. А после… это просто стало неотъемлемой частью их дружбы.
— Что значит, не знаете, где его искать?
Казалось, будто малыш Шалфей не считал это никакой проблемой.
— Вы пробовали поисковое заклинание, и оно не сработало? — спросил он у Лавра. — Если хотите, то давайте я попробую. Все-таки… я же — Первородный! Дайте только какую-нибудь вещь Вашего друга, и я вмиг его разыщу!
Лавр поспешно покачал головой.
— У меня ничего нет. И чтобы найти кого-то этим способом, нужна не только вещь, но и истинное имя Яра знать. А я его не знаю.
На его объяснение малыш Шалфей лишь недоуменно моргнул.
— Нам не найти Яра. И даже знай я его истинное имя, у меня нет с собой ни одной его вещи. Чтобы ее получить, мне пришлось бы вернуться в Министерство.
Малыш Шалфей кивнул и замер в ожидании.
— В Министерство, — повторил Лавр. — А мне туда нельзя.
— Даже ненадолго?
— Даже ненадолго.
— Из-за Сириуса.
Лавр кивнул.
— Из-за Сириуса.
А еще, окажись он в Министерстве, то наверняка повстречается с Камиллой. И встреча с девушкой пугала его больше, чем Сириус и Эдгар вместе взятые.
«Я писал ей письма, но… она ни на одно не ответила».
Лавр считал, что их отношения закончились с его внезапным уходом. И ни в чем не винил волшебницу. И все же немного обиды на девушку хранилось в его душе. Они ведь могли остаться друзьями.
— Ну… тогда давайте Вы просто вернетесь в Министерство, и меня, как своего ученика, с собой возьмете. Все будут думать, что Вы вернулись навсегда, а мы будем хитрее! Поймем, куда направился Ваш друг, я точно знаю, у меня и без имени его все получится! И последуем за ним!
— Что? — Лавр считал идею малыша Шалфея безумной. — Ты со мной никуда не пойдешь. И в Министерство я не вернусь.
— Как же Вы тогда собираетесь искать своего друга, оставаясь здесь? — Мальчик, насупившись, надул губу. Пусть и Первородный, но что в предыдущем цикле, что в нынешнем, он был всего лишь ребенком. — И без моей помощи Вам не справиться.
— Что-нибудь придумаю. — Возвращение в Министерство Лавр оставил на самый крайний случай. — А на сегодня давай заканчивать. Уже поздно, мы с тобой засиделись.
✦✦✦
Но за ночь Лавр так и не смог сомкнуть глаз.
Как же ему найти Яра и сбежать?
Глава 17
Последующие два дня Лавр провел в скверном расположении духа. Делать ему ничего не хотелось, а от еды и того, воротило, будто на завтрак, обед и ужин ему предлагали не изысканные блюда, а помои.
— Это ты, дружок, знатно захворал, — выдала как-то в обед Валериана, оглядывая Лавра, притихшего за небольшим столиком на ее кухне. — Я-то, ясное дело, не против, чтобы ты тут сидел, но уж вид у тебя больно скверный. Всех кухарок мне распугал.
Лавру было стыдно, но извиняться он не стал. Только в очередной раз тяжело вздохнул, размешивая ложкой в тарелке густой суп из белых грибов. На вид, конечно, так себе, бурда бурдой, но запах был неописуем. И если бы не его подавленное состояние, Лавр бы заставил суп исчезнуть из тарелки меньше, чем за минуту. Но аппетита не было.
— На лицо все признаки сердечных терзаний, — со знанием дела выдала женщина, намереваясь подстегнуть Лавра к задушевной беседе. Но тот не повелся, гипнотизируя точку на столе. — Так дело не пойдет, Лаврушка. Давай же, расскажи тетушке Валериане, что гложет твою конопатую душеньку, а я уж помогу, чем смогу.
Хотелось бы Лавру рассказать, да как о таком расскажешь?
Уже два дня он не мог толком ни есть, ни спать, все его мысли заняты лишь тем, как раздобыть что-то, принадлежащее Яру, и найти его? Лавр передумал с сотню различных способов, но не один по итогу так и не был им утвержден.
— Вот давай здраво рассудим, — продолжала Валериана, — ребятня твоя полугодие окончила без труда, так?