— Это было совершенно ни к чему, — произнес Эдгар.
Махнув рукой, он создал синее пламя. Несколько секунд и от лишившегося головы тела не осталось даже пепла.
— И опрометчиво скоропостижно, — добавил маг.
Но мальчик его не слушал. Он разглядывал свои маленькие пальцы, их била мелкая дрожь. Явный признак того, что он еле сдерживал рвущийся наружу гнев.
— Бесполезное насекомое, — пробубнил Сириус, его лицо исказилось от злости. — Я столько лет ждал, когда его глаза станут моими. И что в итоге?..
Сириус перевел взгляд на Эдгара, и мужчина невольно содрогнулся.
Голубые глаза мальчика имели разные оттенки. Родной цвет — ясный, небесно-голубой, словно бескрайний летний небосвод, пленял и одурманивал своей прозрачностью и легкостью. Другой глаз, чужой, но столь желанный магом, имел более глубокий яркий оттенок.
— Я ничего не вижу, — добавил мальчик.
И первородная магия, которую он источал, вновь вспыхнула неконтролируемой вспышкой ярости и гнева.
Эдгар почувствовал удушливую атмосферу, воцарившуюся в комнате, и понял, что магия Сириуса за секунду распространилась по всему Министерству. Эту первородную, зловещую магию сейчас ощущали все министерские маги.
Они будут задавать вопросы.
— Сириус, держи себя в руках, — проговорил Эдгар. — Твоя магия привлечет внимание.
— И что с того? — Сириус презрительно оглядел Эдгара с ног до головы. — Одно лишь мое желание, и от твоего Министерства камня на камне не останется, Шедар. Знай свое место и не смей указывать мне на мое.
— И в мыслях не было, мой старый друг.
Эдгар примирительно покачал головой.
— Однако, позволь напомнить тебе, что сейчас ты не в том состоянии, чтобы так безответственно позволять своей магии просачиваться в мир. В первую очередь это вредно для твоего же собственного тела.
Сириус с отвращением сжал губы и отвернулся от Эдгара.
Как же он ненавидел перерождаться.
— Это беспомощное тело — моя тюрьма на долгие годы, — произнес Сириус. — Если бы только у тебя в тот раз все получилось, не пришлось бы посылать за Лавром темных магов. Его глаза уже были бы моими, и для достижения моих целей остался бы лишь шаг!..
— В прошлый раз мне помешали, — сказал Эдгар, словно напомнив, что в неудавшемся семь лет назад обряде его вины не было. — Помешали исподтишка, так неблагодарно. Но это стало мне уроком, мой старый друг. Никому нельзя доверять.
Сириус бросил на мага раздраженный взгляд.
— Убирайся.
Эдгар смолчал. Лишь посмотрел лежавшую у двери голову.
— Все же, это было поспешным решением. Пусть он и успел рассказать, где Лавр сейчас, его можно было бы отослать обратно. Ведь с его слов Лавр серьезно пострадал, а вовлекать в твое дело других магов было бы нежелательно.
Сириус это понимал. Но с каждым новым циклом он становился все несдержанней и импульсивнее.
Если бы этим магам удалось лишить Лавра обоих глаз, то для Сириуса колдун стал бы бесполезен. Весь этот цикл был бы бесполезным. Но к счастью и на удачу, вместе с Лавром был Яр — воспитанник Министерства, и вместе с тем пустивший в свою чистую душу зачатки черной магии.
Сириус взглянул на потолок. Прошло лишь несколько лет с тех пор, как начался его новый цикл, а он уже так устал от жизни. Сколько бы раз Сириус не перерождался, его продолжали окружать никчемные маги, на которых нельзя было положиться. Слабые и беспомощные, но при этом такие надменные и наглые.
Раз за разом.
Из цикла в цикл.
Одно и то же.
Кто просил этих двух магов — волшебника и ведьмака — калечить Лавра? Кто говорил им лишать его глаз? Разве так сложно следовать четким указаниям?
«Приведите Ларва обратно в Министерство», — так звучал приказ Эдгара.
Большего от них никто не требовал.
— От головы тоже избавься.
Сириус потер правый глаз. Глазницу жгло изнутри.
Возможно, глаз Лавра не принимал его тело. Возможно, само тело не принимало глаз Лавра. В любом случае это был лишь глаз, он не обладал тем магическим свойством, которое так жаждал заполучить Сириус.
«Значит, дело не в самих глазах», — решил маг.
Дело было в крови? В происхождении?
В душе?
Ответа на эти вопросы у Сириуса не было. Он лишь знал, что существует маг, способный видеть первородные души.
«В прошлый раз я проиграл, — подумал Сириус, припоминая образ мужчины, за глазами которого он охотился в своем предыдущем цикле. — На этот раз победа будет за мной».
Сириус больше не совершит ошибок. Он не будет пытаться вернуть Лавра силой. Вместо этого он заставит колдуна лично явиться в Министерство и предстать перед ним. У Сириуса для Лавра есть наживка — талантливая и добрая волшебница.
«Сестрица Камилла», — так называл ее послушник по имени Владимир.
Но всему свое время.
Глава 41
Воистину весна — пора возрождения. Солнце растапливало остатки лежавшего на земле снежного покрова. Мир наполнялся звуками новой жизни, окрашивался во всевозможные оттенки зелени.
Теплый ветер приятно обдувал его лицо, путался в волосах, пропитывая их запахом морской соли. Лавр летел над гладью Холодного моря, держа путь к своему дому.
Дому.
Короткое слово нежным трепетом отзывалось в сердце колдуна, и он вглядывался вдаль, мечтая, как можно скорее разглядеть на горизонте полоску родного острова.
Он покинул свою общину еще будучи ребенком, взрослел и менялся вдали от родных. Прошло несколько лет с тех пор, как он видел их в последний раз. Как они отреагируют на его внезапное возвращение? Он так и не сообщил своей семье, что с ним случилось. А ведь с того дня, как он потерял свой глаз, прошло несколько месяцев.
Вспомнив о своей утрате, Лавр поморщился. Скрытая под повязкой рана заныла пульсирующей болью.
— Профессор?..
Лавр повернул голову на голос.
Малыш Шалфей за прошедшие месяцы заметно подрос. И как сказала на прощание Ольга — возмужал. Слова Сестры заставили маленького колдуна загордиться собой, розовый румянец на щеках еще долго не сходил с его лица, ведь мальчишке уже исполнилось десять лет! Похвала из женских уст начинала теплом отзываться в юном мальчишеском сердечке, хотя осознание этого придет к малышу Шалфею нескоро.
Лавр взглянул на ученика и согласился с Ольгой, за зиму он и в самом деле возмужал. Но дело было вовсе не в росте, хотя несколько сантиметров к гордости самого малыша Шалфея он действительно прибавил. У мальчика изменился взгляд, заострились скулы. Он то и дело плотно сжимал губы, словно не решаясь сказать то, что вертелось у него на языке. И это не могло не печалить Лавра — не таким должен быть десятилетний мальчишка.
Пусть и с первородной душой.
— Профессор?.. Неужели укачивает?
Малыш Шалфей крепче сжал пальцами черенок своей метлы. И несколько раз покрутился вокруг Лавра, легко лавируя и ловя воздушные потоки, словно был рожден летать, а не ходить по земле.
Сам Лавр похвастаться такой ловкостью не мог. Его и в самом деле укачивало, но причина тому, как решил сам Лавр, являлся страх упасть, а не сам полет как таковой.
Поэтому на вопрос ученика он лишь покачал головой.
— Уверены?.. Полеты очень коварны. Может, стоило еще несколько дней потренироваться, прежде чем отправляться в путь? Госпожа Ольга ведь нас не выгоняла.
Слова малыша Шалфея были чистой правдой. За прошедшие месяцы ни сама Ольга, никто либо из Сестер не высказали и намека на то, что Лавру и малышу Шалфею пора уходить. Они приняли их в своей общине, и выходили Лавра. Вылечили его раны, помогли ему встать на ноги.
Лавр всегда будет благодарен Сестрам и Ольге за ту помощь, что они ему оказали.
Но рано или поздно всегда наступает момент прощания. Для Лавра и малыша Шалфея эта пора пришла вместе с весенним солнцем и устоявшейся теплой погодой.
— Мы засиделись на одном месте, — произнес Лавр, вновь устремляя свой взгляд вдаль. — И пользовались гостеприимством Ольги дольше, чем того требовалось.