Снаружи припаркованы еще два Lamborghini. Один полностью черный, а другой белый. В гараже припаркованы два черных внедорожника с тонированными стеклами. Мужчины в черных костюмах стоят в разных углах здания, выглядя стоически, как роботы.
— Кто они? — спрашиваю я, все еще оглядываясь.
— Мои телохранители, — отвечает он.
— Телохранители? – я смотрю на него с недоверием и впервые понимаю, что могу просто ввести имя этого парня в Google и получить всю необходимую мне информацию о нем. Мне следовало сделать это в тот момент, когда я узнала его имя. — Зачем тебе телохранители?
— Хватит вопросов, – он хватает меня за руку и тащит в особняк.
Это большой и дорого обставленный особняк. Знаменитые произведения искусства украшают высокие стены, непристойные люстры освещают пространство золотым сиянием, и повсюду слуги.
— Ух ты, — вот все, что я могу сказать. Думаю, я недооценила его, когда предположила, что он богат. Он богат, если живет в таком месте — богатый — это еще мягко сказано.
Прежде чем увлечься, я поворачиваюсь к нему со всей серьезностью и скрещиваю руки на груди. — Ты так и не сказал мне, зачем ты привел меня сюда.
Он смотрит через мое плечо.
— Хочешь поговорить при присутствии всех?
Я поворачиваю шею и осматриваюсь вокруг. Хотя домработницы не обращают на нас никакого внимания, я все равно думаю, что будет неловко вести этот разговор в их присутствии.
— Где твоя комната?
Он наклоняет подбородок в сторону лестницы с черными перилами.
— Проводи, — приказываю я.
Он прищуривается, глядя на меня. Я уверена, что ему не нравится идея, что я буду им командовать, но мне сейчас наплевать, что ему нравится.
К моему удивлению, он хватает меня за руку и заставляет следовать за ним. К тому времени, как мы добираемся до его комнаты, я задыхаюсь.
Я обвожу взглядом помещение. Как я и ожидала, его стены представляют собой смесь черного и серого, и на них висят очень жуткие картины. На одной из картин изображена окровавленная мужская фигура, стоящая над трупом. Странно, что единственное, что приходит мне в голову в этот момент, — это его возможные извращения.
Я не сдерживаю любопытство, когда смотрю на него и гримасничаю. — У тебя есть фетиш?
Он приподнимает бровь, и на его лице появляется самодовольная улыбка. — Связать тебя и трахнуть.
Я шиплю и закатываю глаза.
— Я уже догадалась, что БДСМ — один из твоих извращений. Я имею в виду, ты когда-нибудь думал о некрофилии?
Он пожимает плечами. — Если только это не твой труп.
Я вздрагиваю, полностью омерзев. По крайней мере, у него нет такого отвратительного извращения. Облегчение, что единственный фетиш, который у него есть, — это делать мою жизнь невыносимой.
— Почему ты так одержима тем, чтобы сделать мою жизнь сложнее, чем она должна быть?
— Мне нужно на это отвечать? — холодно спрашивает он.
Мои глаза расширяются от ярости. — Да, нужно. Я устала от того, что ты преследуешь меня и обращаешься со мной так, как ты это делаешь. Я больше этого не допущу.
Он начинает преследовать меня, его глаза темнеют с каждым шагом. — Я делаю это не потому, что ты мне позволила.
Я инстинктивно отступаю, пока спина не упирается в стену. Теперь я зажата между темным бетоном позади меня и дьяволом из клуба. Волосы на затылке встают дыбом, а соски твердеют от того, как близко он ко мне.
Я в неловком положении. Я должна его бояться, но я не боюсь. Я хочу, чтобы он был ближе. Я хочу, чтобы он делал со мной то, чего, как я знаю, делать не должен. Я возбуждаюсь от прилива адреналина, проходящего через меня, потому что он может сделать со мной что угодно прямо сейчас, и никто не спасет меня.
Черт возьми. Я даже не хочу, чтобы кто-то спасал меня от этого дьявола. Вот почему я провоцирую его при каждом удобном случае.
— Тогда почему?
— Потому что я хочу, – теперь он опасно близко. — И я никогда не остановлюсь, даже если вмешается дорогой папочка. Лучше я, чем этот старый пердун, которому он хочет тебя продать.
— Что? – мои губы дрожат, когда на этот раз меня охватывает настоящий страх. Как долго этот парень преследует меня и откуда он знает о помолвке? Я заикаюсь: — Откуда ты знаешь о моей помолвке?
— Я знаю все, что можно знать о тебе, – он смотрит на стену и снова на меня. — Я знаю твои самые темные, самые глубокие желания. Я знаю о тех ужасных картинах, которые ты пишешь наедине. И я знаю, что ты мастурбировала, думая обо мне в ту ночь, когда мы встретились в клубе, маленькая шлюха.
— Я не шлюха, — рявкаю я.
Он проводит пальцем по моему горлу, а затем грубо хватает меня за челюсть.
— Ты — шлюха. Даже этот старый ублюдок и твой отец так думают. Вот почему они видят в тебе не более чем пешку.
Слезы наворачиваются на глаза. Его слова глубоко бьют по мне, раскалывая мою грудь, как колючая проволока.
— Ты ублюдок, – я отталкиваю его со всей силой, которую могу собрать, но он едва двигается. — Никогда больше не подходи ко мне, или я вызову полицию.
Я начинаю спешить к двери, но он хватает меня за запястье, прежде чем я успеваю ее открыть. Он толкает меня к стене и прижимается ко мне. Его эрекция пульсирует у моего бедра. Его тело такое горячее и твердое, когда оно прижимается к моему. Он наклоняется вперед и облизывает мочку моего уха, его теплое дыхание ласкает мою кожу.
— Ты не уйдешь.
— Отпусти меня и посмотрю, уйду ли я, – даже я не знаю, уйду ли я на самом деле или просто подталкиваю его, потому что какой-то чертовой части меня нравится, как он со мной разговаривает.
— Твои друзья не знают о твоем предложении руки и сердца, не так ли? – он обхватывает одну из моих грудей и сжимает. А затем он просовывает руку мне под рубашку и так сильно щипает один из моих сосков, что я вскрикиваю. Но то, что я чувствую, больше удовольствия, чем боли.
— Что они подумают о тебе, когда узнают? – он мурлычет хриплым голосом. — Как весь колледж будет к тебе относиться, когда узнает, что ты будешь всего лишь игрушкой старика?
Слеза катится по моей щеке, когда боль и удовольствие вальсируют по моему позвоночнику с одинаковой интенсивностью. — Не говори им, пожалуйста.
— Я не буду, – он раздвигает мои бедра и скользит рукой в мои джинсы. — Они не узнают, если ты пообещаешь быть хорошим маленьким котенком.
— Лука… – я задыхаюсь, когда его холодные пальцы находят мой клитор и начинают его дразнить. — Я не хочу этого. Я не хочу быть твоим маленьким котенком. Я не…
—Тссс, — шепчет он. — Ты мой маленький котенок, и я буду дразнить тебя, как захочу. Я буду трогать и трахать тебя, как захочу.
Его прикосновение электризует, зажигая искру в моих венах, от которой я истекаю между ног. Мое нутро пульсирует, мой клитор пульсирует, ноет и жаждет его внимания.
Опустившись на колени, он расстегивает мои джинсы и стягивает их с моих ног. Он стонет, скользя пальцем между моих складок. — Ты мокрая, котенок, – он прижимает палец к моему клитору и скользит другим внутрь меня. Я кричу от чистого удовольствия, которое окутывает меня.