— Я бы предпочел быть где угодно, но не здесь, - говорит Ворчун, его тон пронизан раздражением.
К несчастью для него, Уинтер не понимает и продолжает приставать к нему. — Тебе нравится еда?
Он игнорирует ее.
Веселый парень смотрит на нее с жалостью. — Лоренцо всегда был противным ублюдком, просто дай ему поесть.
Итак, ворчливого зовут Лоренцо. Эпично.
— Как тебя зовут? - спрашиваю я веселого.
— Джорджио, - отвечает он. — Мое имя такое же горячее, как мое лицо, не так ли?
Я смеюсь. — Определенно так.
— Перестань болтать и ешь, - приказывает Лука, пододвигая ко мне поднос с едой. — Съешь и мое.
— Я не буду есть... – я замолкаю, вспоминая, что он имеет против меня, и решаю не спорить. Честно говоря, одной порции еды из кафе меня не сделает сытой. Я всегда захожу в новый ресторан, чтобы заказать еду на вынос после занятий.
Я втыкаю вилку в сосиску на его тарелке и сердито смотрю на него, поднося ее ко рту. Я останавливаюсь перед тем, как откусить первый кусочек, и щурюсь на него. — Это отравлено?
Лука поворачивает шею в мою сторону. — Что?
Джорджио фыркает, выплевывая часть еды изо рта. — У тебя есть чувство юмора. Мне это нравится.
Я вдыхаю и возвращаю внимание к Луке. — Ты внезапно предложил мне свой обед. Мне трудно поверить, что это из доброты.
— Последнее, что ты когда-либо получишь от меня, — это доброта, котенок. А теперь ешь.
Я закатываю глаза и делаю, как он говорит.
Я на втором подносе — его подносе — когда слышу хлопок. Некоторые студенты кричат, привлекая внимание всех остальных за столом.
На полу сидит мальчик, а Николай возвышается над ним, засунув одну руку в карман своих брюк цвета хаки.
Моя грудь сжимается при виде Николая Волкова. Я так много слышала о том, каким жестоким он может быть. Я пыталась избегать его весь первый год обучения, но мы пересеклись на вечеринке, на которую меня пригласили Мила и Уинтер. Он попросил меня потанцевать с ним, а когда я отказалась, он сердито топнул ногой. У меня такое чувство, что я нажила себе врага в ту ночь.
Господи, у меня и так полно дел с Лукой. Мне не нужны проблемы и с Николаем.
— Итальянский ублюдок, тебе здесь не место, — протягивает Николай. — Тебе следует учиться в колледже для таких слабых и жалких.
Лука и его братья с удовольствием наблюдают за этой сценой.
Серьезно? Они не попытаются помочь бедняге? Если все, что я о них слышала, правда, то только они могут остановить Волковых от преследования этого мальчика.
— Сделай что-нибудь, — шепчу я Луке.
Он приподнимает бровь. — Что-нибудь вроде чего?
— Помоги парню. Его запугивают.
— Не моя проблема, — отвечает он. — Я не лезу в чужие дела.
Я не знаю, откуда взялся этот внезапный прилив храбрости, но он заставляет меня сказать: — Я помогу ему, если ты не хочешь.
Я бью кулаком по столу и встаю. Взгляд Николая устремляется на меня.
Он ухмыляется. — Ну, ну, если это не стол неудачников.
Лука хватает меня за руку и тянет вниз. — Запугивание первокурсника. Ты думаешь, что ты в старшем классе или что-то в этом роде?
— Средняя школа или университет, какая разница?
Николай подходит к нашему столу и опирается на него. — Сильные все равно набрасываются на слабых.
Лука раздраженно вздыхает.
— Грустно видеть, что ты не изменился. Ты все еще идиот.
Николай смотрит на меня, и я быстро отвожу взгляд, запихивая сосиску в рот и пережевывая ее со всей силой, на которую способны мои зубы.
Он фыркает и наклоняет голову, чтобы поближе рассмотреть меня. — Кто у нас тут?
Я поднимаю голову и выдавливаю улыбку. Я умру, прежде чем позволю ему увидеть, как я нервничаю и напугана. — Привет.
— Привет? — спрашивает он насмешливым тоном. — Когда ты мне отказала, я ожидал, что ты выберешь кого-то получше. Вместо этого ты бросилась на этого куска дерьма? Твой папаша знает, что ты трахаешься с его врагом?
Мои глаза расширяются. — Враг? – я бросаю взгляд на Луку, ожидая каких-то объяснений, но выражение его лица настолько холодное, что может заморозить весь Нью-Йорк.
Николай ухмыляется. — Я вижу, ты не знаешь, что он глава Коза Ностры, а твой папочка...
— Закрой свой гребаный рот, или я сделаю это за тебя, — рычит Лука рядом со мной. Его глаза жесткие от ярости, а кулак сжимается. — Скажи еще хоть слово о моих личных делах, и это будет последнее слово, которое ты когда-либо скажешь.
Николай, кажется, отшатнулся, но не отводит от меня глаз. — Найди меня, если хочешь что-то узнать. Я не буду скрывать от тебя никакой информации.
Он уходит, пнув первокурсника на полу, прежде чем выйти из кафетерия.
В течение нескольких минут после его ухода все замолкает.
— О чем этот придурок болтал? — спрашивает Уинтер, нарушая тишину. Ее взгляд мечется между мной и Николаем.
Колбаса, которую я проглотила ранее, висит у меня в горле, как чертов ком. Мне становится плохо от нервозности. Я чувствую себя глупо из-за того, что не посмотрела на Луку раньше.
— Я закончил есть, – я встаю и беру поднос. — Мила. Уинтер. Пошли.
— Сядь, — приказывает Лука.
Он медленно поворачивается ко мне, его глаза такие темные и полные ненависти, что мои пальцы холодеют. Мои ноги слабеют. Каждая часть моего тела хочет подчиниться ему, но слова Николая наконец-то вбили в меня немного здравого смысла.
Лука не просто какой-то случайный парень с личностью. Он преследовал и приближался ко мне по неизвестной мне причине. Если он тот, за кого себя выдал Николай, то его мотив как-то связан с мафией.
— Нет.
— Я не буду повторяться.
— Тебе не обязательно, — огрызаюсь я. — Потому что я не сяду, сколько бы ты мне ни говорил.
Мила дергает меня за рубашку. — Гайя, — шепчет она.
Я игнорирую ее. Я сердито смотрю на Луку с той же интенсивностью, с которой он смотрит на меня.
Он кивает своим братьям. Я не ожидаю, что они будут ему подчиняться, но они подчиняются. Они оба вскакивают со своих мест, хватают меня за руки и заставляют меня встать на колени.
— Если ты не хочешь есть на столе, — говорит Лука. — Можешь есть с пола.
Я пронзаю его немигающим взглядом. — Заставь меня.
Он поднимается на ноги и крадется ко мне, как хищник. Опустившись передо мной, он хватает меня за челюсть. — Ешь еду, или я засуну тебе в лицо свой член прямо здесь и сейчас. Держу пари, это будет унизительнее.
Мои щеки горят от жара. Я раньше не видела члена, и мне интересно, насколько он большой. Будет ли у меня болеть челюсть, когда он вставит его? Какова на вкус его сперма?
Я знаю, что он бесстыдный, но на самом деле он этого не сделает.
К моему удивлению, он выпрямляется и начинает расстегивать ремень.
Ужас пробегает по моей спине, когда я понимаю, что он имеет в виду это и собирается это сделать. — Я поем, — кричу я в отчаянии. — Я поем.