Как кто-то может быть таким страшным и привлекательным одновременно?
— Я думаю, ты ему нравишься, — говорит Мила.— Он буквально пялится на тебя.
— Я думаю, он просто извращенец, — возражает Уинтер, хватая меня за плечо. — Он мне не нравится. Он похож на психопата.
— Психопат? — я постукиваю губами, пристально глядя на мужчину.
Он смотрит на меня с той же интенсивностью, и хотя мои нервы вопят, чтобы я перестала смотреть и притворилась, что не вижу его, мне трудно отвести взгляд.
Большинство мужчин даже не удостаивают меня повторными взглядами, потому что все они меня боятся. Я уверена, что этот человек не знает, кто я, но мне интересно, что бы он сделал, если бы узнал. Съёжился бы от страха или проигнорировал бы тот факт, что мой отец может его убить?
Мила хватает меня за руку и тащит в другую часть танцпола, куда-нибудь, спрятанную от парня. Я хватаю Уинтер по пути.
— Пошли, девочки, — говорит Мила. — Мы здесь, чтобы веселиться, но не с парнем, выглядящим как сумасшедший.
— Сумасшедший? Я думаю, он выглядит красивым, а не сумасшедшим.
— Он выглядит смертельно опасным, — возражает Мила. — Мы не будем рисковать. Я не хочу, чтобы меня нашли голой и изуродованной на пустынной дороге где-то в районе Нью-Йорка. Мне на самом деле нравится быть живой.
Я усмехаюсь. Мне кажется интригующим, что, несмотря на то, что она самая дикая из нас троих, она быстрее всех, когда дело доходит до того, чтобы уберечь нас от неприятностей.
Уинтер — на втором месте, а я... Мне просто плевать на опасность. Я не думаю, что есть что-то, что может быть хуже, чем быть единственной дочерью Маттео Картера.
Мы сейчас в конце танцпола, скрытые от опасного незнакомца, но мои глаза мечутся в поисках его.
— С тобой все в порядке? — спрашивает Мила.
— Да, – выпив свой напиток, я морщусь и поворачиваюсь к ней лицом. — Мне нужно еще выпить.
— Мне тоже, – Уинтер протягивает мне свой пустой стакан. — Гайя, пожалуйста? – она надувает губы и смотрит на меня грустным щенячьим взглядом, которому, как она знает, я не могу противиться.
Я беру у нее стакан. — Я сейчас вернусь.
Пробираясь сквозь море потных, вонючих тел на танцполе, я пытаюсь убедить себя, что не допила свой напиток специально, просто чтобы найти того незнакомца и спросить, почему он на меня пялится.
Это точно не причина.
Когда я дохожу до бара, я ставлю стеклянные стаканы на стойку и приветствую бармена.
— Добрый вечер, мисс, — приветствует он меня с улыбкой.
Бармен — итальянец. Я могу понять это по его акценту. Я тоже итальянка, но родилась и выросла в Нью-Йорке. Хотя я бегло понимаю итальянский, я могу говорить на нем только отрывочно.
— Добрый вечер, – я беру табурет рядом со мной и сажусь на него. — Два негрони.
Он кивает. — Будет готово через пару минут.
Я улыбаюсь ему. — Спасибо.
Он начинает смешивать мне напитки, и я думаю о том, как завязать разговор о незнакомце, который смотрел на меня несколько минут назад. Я только мельком увидела его черты издалека в неоновом свете, поэтому мне будет сложно его описать. Но я попробую.
— Эм, на самом деле, я ищу кое-кого.
— Кого? — спрашивает он, не глядя на меня.
— Парень. Темные глаза. Высокий. Он смотрел на меня оттуда несколько минут назад, – я показываю туда, где стоял парень. — Знаешь, кто он?
Бармен прекращает смешивать напиток. Страх отражается на его лице.
— Лучше тебе не совать свой нос куда не следует.
Мое сердце бьется быстрее. Судя по его реакции, я могу сказать, что он знает, о ком я говорю. Также очевидно, что этот парень настолько опасен, насколько мы предполагали, если он может вселить столько страха во взрослого мужчину. — Почему?
Официант не отвечает.
Я расстегиваю сумочку, беру несколько долларов и кладу на стойку. — Кто он?
Бармен по-прежнему игнорирует меня.
Я добавляю еще денег в стопку, уже лежащую на стойке. — Скажи мне, пожалуйста.
Официант наклоняется, протягивая мне напитки. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но его глаза расширяются, когда он смотрит через мое плечо.
— Держись от него подальше, — все, что он шепчет. Он выпрямляется и уходит, чтобы заняться другими клиентами, игнорируя деньги.
Держись от него подальше.
Предупреждение эхом раздается в моей голове. Кто, черт возьми, этот парень, и почему он так на меня уставился?
— Не очень-то женственно покупать ответы за деньги, — говорит глубокий, гортанный голос позади меня.
Я резко поворачиваю голову в сторону голоса и замираю. Это он. Это тот парень, который уставился на меня ранее.
Издалека я не могла разглядеть его черты. Но теперь, когда он близко, он совсем не такой старый, как я думала. Он молод, примерно моего возраста. И Боже, он красивый. Не тот милый светловолосый джентльмен, который открывает дверцу машины для тебя, типа красавчик. Он смертельно красив. Из того типа парней, которые прижмут тебя к стене и жестко трахнут, типа красавчик.
Все в этом парне заставляет меня съеживаться. Его глаза такие темные и бездушные, его ухмылка злая, а запах его одеколона греховный.
Его темнота манит.
— Кто ты? - резко спрашиваю я.
Дрожь пробегает по моей спине, когда он ухмыляется и садится рядом со мной. Его взгляд скользит по мне, как будто он пытается меня прочитать. — Ты Гайя Картер.
Это не вопрос, но я ловлю себя на том, что киваю в ответ. — Да. Я имею в виду... нет. Откуда ты знаешь мое имя?
Ясно одно: этот парень чертовски жуткий, и я не хочу находиться рядом с ним.
— Я знаю все, что нужно знать о тебе, любовь моя, – он наклоняется и убирает прядь волос с моего лица.
Его прикосновение электризует, оно просачивается по моим венам и струится по моему кровотоку. Оно вызывает кипение жара в моем нутре.
Это неправильно. Я не должна сидеть здесь, развлекая этого незнакомца, но мне трудно пошевелиться. Мне любопытно. Мне кажется несправедливым, что он знает мое имя, а я ничего о нем не знаю.
Я шлепаю его по руке и хмурюсь.
— Не трогай меня, черт возьми.
Я ожидаю от него хмурого взгляда. Вместо этого он улыбается и убирает руку. — Ты наглая. Интересно.
— Откуда ты знаешь мое имя? — спрашиваю я, подозрительно прищурившись.
Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но его прерывает писк на телефоне, отвлекая наше внимание.
Достает телефон из кармана, проводит по нему, и его губы изгибаются в дьявольской ухмылке. Через мгновение он убирает телефон в карман и встает.
— Было приятно наконец-то познакомиться с тобой, принцесса.
Принцесса? Я почти смеюсь над этим. Конечно, для внешнего мира я принцесса, учитывая, какое влияние имеет мой отец и сколько у него денег. Он тоже потратил на меня большую часть своего чистого капитала. Но никто не знает, что я не лучше, чем заключенная. Для моего отца я больше разменная монета, чем дочь.