Лоренцо тоже отступает, и вот тогда я обнаруживаю, что Лука смотрит на меня с другого конца поля. Мои уши и щеки горят, когда воспоминания о прошлой ночи заполняют мою голову. А еще у меня слегка пульсирует внутри, когда я думаю о том, как он трахал меня у того дерева.
Сегодня утром я улизнула, потому что понятия не имела, как смотреть ему в глаза после того, как так легко выдала себя прошлой ночью. И я немного боялась, что он посмотрит на меня с отвращением, потому что он спал со мной. Я была рядом со многими мафиози, чтобы знать, как они выбрасывают женщин, как испорченный товар, после того, как переспали с ними. Девушка подходит к нему, привстает на цыпочки и что-то шепчет ему на ухо. Я чувствую, как меня пронзает острая боль ревности, когда он кивает в ответ на то, что она ему говорит. Он даже не пытается отстраниться от нее. Может быть, он наконец-то избавился от своей странной одержимости мной теперь, когда лишил меня девственности. Я должна была бы почувствовать облегчение, но нет. Все, что я чувствую, — это злость и предательство.
— Мне так жаль, что я доставил тебе неприятности, — говорит парень из кафетерия. — Мне не следовало присоединяться к этой команде.
— Все в порядке. Я не думаю, что угроза Николая касается тебя, — выпаливаю я, не задумываясь, потому что мои глаза устремлены на Луку.
— Что?
Удивление в тоне парня возвращает меня к реальности. — Извини, я имел в виду... Как тебя зовут?
— Рокко.
— Рокко? – я резко поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. — Ты итальянец?
Он кивает. — Ну, наполовину итальянец. Моя мама американка. Я родился и вырос здесь, в Нью-Йорке, так что не считаю себя итальянцем.
О, неудивительно, что у него нет акцента. — Приятно познакомиться, Рокко. Но не вини себя слишком сильно. Николай — придурок. Не обращай на него особого внимания.
— Я бы не стал этого делать, если бы это зависело от меня, — отвечает он. — Я стараюсь его избегать, но думаю, он слишком сильно меня любит, чтобы оставить меня в покое.
Я сдерживаю смех. — Такие задиры, как он, просто такие. Можешь дружить с нами, если это улучшит ситуацию. Я не могу победить Николая, но он не будет так легко связываться с тобой, если ты собираешься в группу.
Его глаза загораются, и я впервые замечаю, какими темными они были, какими безжизненными и измученными.
— Правда?
Я киваю. — Да.
Он слегка улыбается. — Спасибо.
— Пожалуйста. А теперь давай приготовимся к этому.
Глаза Луки встречаются с моими. Я смотрю на него и отвожу взгляд.
— Нам нужно работать как команда, если мы хотим победить.
— Как мы это сделаем? — спрашивает Рокко.
— Мы движемся как группа, — говорит Мила. — Если они найдут нас вместе, они не смогут легко уничтожить всех нас сразу.
Уинтер трёт подбородок. — Хм, я не думаю, что у нас есть шанс победить этих парней, даже если мы получим военные стратегии от армии США.
— Не будь слишком пессимистичной, Уин, — говорю я. Я прекрасно знаю, что она права. В группе Николая четыре мальчика, все ростом шесть футов с чем-то. Все, что есть в нашей команде, это три девочки, которые не выше 5 футов 7 дюймов, и парень, который боится команды противника. Мы фактически проиграли ещё до начала игры.
— Почему мы должны играть в эту глупую игру? — спрашивает Уинтер мистера Харрисона.
Мистер Харрисон поджимает губы. Ему определённо не нравится тон, который она использует с ним. — Из-за того, кто твои родители. Обучение может спасти тебя в один прекрасный день.
— Мой отец богат, он может просто нанять мне охранников, — говорит девушка, стоящая рядом с Лукой, словно желая похвастаться.
Я думаю, она забыла, что в этом колледже нет ни одной души, которая не могла бы позволить себе телохранителей.
— Заткнись, Биби, всем все равно, — говорит Уинтер, отмахиваясь от нее.
— Хватит болтать, ребята, – Харрисон ходит вокруг, вручая каждой команде флаги разных цветов. Моя команда получает фиолетовый флаг. — Правила просты. Дерись, но никого не убивай. Вы должны вернуться с двумя флагами — своим и команды противника — чтобы быть объявленным одним из победителей.
Все внимание приковано к Харрисону, но мое — к Луке. Он смотрит прямо на меня с пустым выражением лица. Я на самом деле рада, что он не противник, у меня такое чувство, что он поймал бы меня и свернул бы мне шею, если бы был.
— Готовы, ребята? — кричит Харрисон, сунув свисток в рот. Он дует в него, и все спешат на свои исходные позиции.
Моя команда последней покидает поле.
— Забудь о победе, — говорит Мила, пока мы идем по тропинке, ведущей к большому дереву в лесу. — Давайте сначала выберемся отсюда живыми.
— Ты видела, как на тебя посмотрел Николай? — спрашивает Уинтер, беря меня под руку. — Это заставило меня вздрогнуть. Этот парень — угроза.
— Этот парень — второй сын пахана Братвы, — говорю я ей. — Конечно, он угроза. Он думает, что владеет миром и всем, что в нем есть.
Я — единственное, чем он никогда не мог владеть, и Лука легко меня заполучил. Думаю, именно поэтому он так зол.
Мила бросает подозрительный взгляд на Рокко. — А ты, чей ты сын?
Рокко вздрагивает, словно его мысли были где-то в другом месте. — Что?
Мила закатывает глаза. — Все в Блэкторне — либо дети политиков, либо родители — члены тайного общества. Кто твой отец?
Он чешет затылок и тревожно усмехается. — Он не кто-то важный.
— Это не имеет смысла. Никого не могут принять в Блэкторн, если его родители не имеют значения.
Он пожимает плечами.
— Ладно. Я не могу раскрыть личность своего отца из соображений безопасности. Мне жаль.
Мила открывает рот, но я быстро ее обрываю, прежде чем она заставит его почувствовать себя еще более неловко. — Все в порядке. Ты не обязан нам рассказывать.
Неподалеку шелестит дерево, и мы все четверо останавливаемся. Мы оглядываемся в поисках кого-то, и я снова чувствую покалывание в голове.
— Кто-то наблюдает за нами, — бормочу я себе под нос.
— Как думаешь, это Николай? — спрашивает Уинтер. — Я бы не стала исключать, что эти скользкие русские ублюдки могут провернуть такой трюк.
Я качаю головой. — Это не он.
Я знаю это, потому что это то же самое чувство, которое я испытывала, когда Лука наблюдал за мной.
— Хочешь, я проверю? — спрашивает Рокко.
— Нет. Не стоит риска, – я притягиваю Уинтер ближе. — Давайте выбираться отсюда, ребята.
Мила подходит к Уинтер с другой стороны и хватает ее. Мы торопливо идем к другой узкой тропе в лесу.
Мы едва прошли две мили, как Николай и его товарищи по команде выскакивают перед нами из ниоткуда. Они скалятся, как акулы, почуявшие свежую кровь.
— Ну, ну, ну, — размышляет Николай. — Что у нас тут?
Они начинают подкрадываться к нам, и мы инстинктивно пятимся назад.