— Я не был таким, — сердито выдавливаю я. — План остается прежним.
Я встаю и выхожу из игровой комнаты. Я в ярости на себя, потому что знаю, что они правы. Я не хочу доводить эту месть до конца ради Гайи. Когда я увидел ее плачущей сегодня, у меня было такое чувство, будто мое сердце вырывают из груди. Я ненавижу видеть ее страдающей, и это сводит меня с ума, потому что я знаю, что не должен этого делать.
Эмоции — это всего лишь слабость, не подобающая капо. Я ненавижу это чувство так сильно. Это одна из причин, по которой мне нужно довести свой план мести до конца, независимо от того, кому я причиняю боль. Повернуть назад сейчас будет означать признать, что я слаб.
Когда я дохожу до своей комнаты, я захлопываю за собой дверь и иду прямо к своей кровати, той самой, на которой Гайя лежала несколько ночей назад. Простыни все еще пахнут ею, и воспоминания о ней остаются здесь. Моя грудь трепещет, а сердце сильно бьется о грудную клетку.
Я сажусь на кровать и позволяю голове упасть между подушек. Я не могу ясно мыслить, и сейчас мне нужно поговорить только с одним человеком.
Вытащив телефон из штанов, я набираю номер матери. Он звонит, но она не отвечает. Я все еще не могу избавиться от ощущения, что с ней что-то не так.
Затем я звоню дяде, и он отвечает с первого гудка.
— Лука, все в порядке? — спрашивает он.
— Ты недавно разговаривал с моей матерью?
— Да. В последний раз, когда мы говорили, она строила планы вернуться в Нью-Йорк. Какие-то проблемы?
— Она не отвечает на мои сообщения и звонки, – я понижаю голос. — Ты рассказывал ей что-нибудь о моих планах?
— Нет, — резко отвечает он.
Я слышу, что он лжет. Мой дядя всегда спокоен и собран. Даже малейшая нервозность в его тоне часто является признаком того, что что-то не так.
Моя мать так же жаждет мести, как я и мои братья, но она никогда не позволит мне причинить боль Гайе. Она из тех людей, которые считают, что невиновных людей нельзя использовать в качестве сопутствующего ущерба. К сожалению, я совсем не похож на нее.
— Маттео и Деклан встретятся в эти выходные. Я хочу, чтобы все камеры видеонаблюдения были прочитаны, а система взломана. Я перешлю тебе адрес сегодня вечером.
— Я поработаю над этим.
— Хорошо, – я завершаю разговор и бросаю телефон на кровать. Я ложусь на спину и смотрю в потолок. Все, что я чувствую, — это учащенный пульс, как будто мой мозг предупреждает меня о возможной опасности. Навредить Гайе так же хорошо, как навредить себе, но я должна это сделать.
Мой телефон звонит рядом со мной. Это звонит Гайя, когда я беру трубку и отвечаю.
— Привет, котенок.
— Я только что отправила тебе номер отеля, который мой отец забронировал для помолвки, — говорит она. Она звучит не так напористо, как обычно. — Я все равно не думаю, что это хороший план.
Я провожу пальцами по волосам и сдерживаю вздох. — Просто доверься мне.
— Я доверяю тебе, это единственная причина, по которой я не убегаю прямо сейчас, – она замолкает. — Лука?
— Да?
— Помоги мне разорвать эту помолвку, пожалуйста. Я буду твоей секс-рабыней, если ты захочешь. Я сделаю все, что ты захочешь, если ты мне поможешь.
Боль пронзает мою грудь. Я хочу сказать ей эти фальшивые слова уверения, но не могу найти в себе сил продолжать лгать ей, зная, что собираюсь воткнуть нож ей в грудь.
— В пятницу вечером посмотрим.
***
Пятничный вечер наступает быстрее, чем я ожидал, и нервы ничуть не утихли. Скорее, они даже усилились.
Тихий голосок в моей голове, говорящий мне отменить этот план и отомстить другим способом, звучит еще громче, чем несколько дней назад.
— Ты все еще не уверен, что тебе стоит это делать, да?
Лоренцо спрашивает с водительского места.
Джорджио ведет «Мерседес» позади нас, а несколько моих людей ведут машины позади него. Мы едем в отель на помолвку Гайи.
— Это единственный путь.
Мой брат усмехается. — Это не единственный способ. Ты делаешь это только потому, что боишься, что любишь ее, – у меня в горле застревает комок, и он не уходит, как бы я ни сглатывал.
— Ты не знаешь, что говоришь.
— Может, я и не знаю, но я знаю, что ты пожалеешь об этом дерьме, когда все закончится.
В поле зрения появляется неоновая вывеска отеля, стальное здание отражает лунный свет, когда оно возвышается перед нами.
— Если сожаление — это цена, которую я заплачу, то я сделаю это с радостью.
Он коротко кивает. — Мама приедет сегодня вечером. Мне придется уйти, чтобы забрать ее из аэропорта.
Мои глаза расширяются от шока. — Мама вернется сегодня вечером?
— Да, и она очень зла на тебя, чувак, – он сигналит машине перед нами. — Антонио стукнул. Вот почему она не отвечает на твои сообщения и не отвечает на звонки.
— Антонио, этот мудак. Я так и знал, – мой дядя обожает свою невестку. Я не удивлен, что он треплется с ней обо всем на свете. Я также знаю, что он сделал это из беспокойства. — Ты можешь взять Джорджио с собой, — говорю я Лоренцо.
Если я действительно пожалею о том, что собираюсь сделать сегодня вечером, я не хочу, чтобы мои братья видели, каким жалким я стал.
Он на мгновение отводит взгляд от дороги, чтобы взглянуть на меня.
— Ты справишься сам?
Я качаю головой. — Я не буду один. Мои люди будут со мной.
Он останавливает машину перед входом. — Увидимся позже, братан.
Я киваю и выхожу из машины, а затем он уезжает.
Машина Джорджио останавливается передо мной, и он опускает стекло. — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я был здесь с тобой?
Я качаю головой. — Мне нужно, чтобы вы остановили маму, прежде чем она придет и разрушит мой план. Сегодня вечером все должно пойти не так.
— Этот Маттео хуже змеи. Будь осторожен, — говорит он.
— Я буду. Скажи маме, что я приду, когда закончу здесь.
— Конечно, приедешь. Пока.
Он машет мне рукой, закрывает стекло и резко направляет машину вперед.
Мои люди присоединяются ко мне у входа. Мы неспешно заходим в ресторан и находим столик, который мой дядя зарезервировал для нас. Он находится через два столика от стола Гайи.
Я замечаю ее вдалеке. На ней золотистое платье без бретелек с разрезом по правой ноге. Сегодня вечером она выпрямила свои рыжие волосы, а ее карие глаза сканируют все место в поисках кого-то — меня.
Она красива тем, что творит странные вещи с моим телом. Мой член дергается, и в голове роятся мысли о том, чтобы ее трахнуть.
Наконец, ее глаза встречаются с моими, и она с облегчением вздыхает и улыбается. Она милая, когда так улыбается.
Я смотрю на ее отца, который сидит напротив нее.
Маттео Картер. Его вид наполняет меня мгновенной яростью. На мгновение я думаю вытащить пистолет и выстрелить ему в голову. Это избавит меня от стресса, связанного с осуществлением этого плана мести. Но я не хочу покончить с ним так безболезненно. Я хочу унизить его и подвергнуть его бесконечным пыткам, прежде чем я его наконец прикончу.