Теперь моя очередь остановиться. Она задает один вопрос, но кажется, что за этими словами скрывается больше, когда она изучает мое лицо, выискивая что-то, и облако неуверенности нависает над нашими головами.
Я беру ее за шею и хмурюсь. — Я знаю, что мой брат может быть придурком, а Уинтер — ангелом. Они могли бы быть парой, заключенной на небесах, насколько я знаю. Но я знаю, что это не так. Что бы ни происходило, это не касается твоего лучшего друга и моего брата, и ты это знаешь.Ты пытаешься отвлечь меня.
Последний кусочек сопротивления исчезает, и ее плечи опускаются, вызывая поток слез на глазах. Она заикается, бормочет ряд проклятий, прежде чем наконец говорит: — Ты уходишь.
Она падает на меня, выражая свой страх и сильно трясясь, когда слезы текут по ее лицу.
— Я рада за тебя, Лука. Я правда рада, но мое сердце... Оно разрывается на части, потому что я знаю, что ты уходишь и забудешь меня.
Вот это так же забавно, как и бесит. Я поднимаю ее лицо, заставляя ее посмотреть на меня, на все препятствия, с которыми мы столкнулись, которые преодолели, и на мою собственную решимость по отношению к ней. Что я чувствую к ней.
— Забыть тебя? Это вообще возможно?
— Да, — отвечает она в мгновение ока.
— Нет, черт возьми, Гайя. Это, черт возьми, невозможно, – я проглатываю остатки своих слов, когда идея обрушивается на меня, как тонна кирпичей, и в спешке я выкрикиваю: — Поехали со мной.
— Что?
— Поехали со мной. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, каждую ночь и день, Гайя. Я не позволю твоему образованию пострадать. Мы организуем для тебя частные уроки онлайн или сделаем все, что захотим, пока ты будешь рядом со мной и будешь наблюдать за твоими успехами. Это беспроигрышный вариант.
Ее брови хмурятся. Слезы мерцают на ее длинных темных ресницах, а ее розовые сморщенные губы только еще больше сводят меня с ума.
— Ты серьезно?
— Когда я когда-либо был несерьезным, детка?
Я вижу, как ее страхи медленно тают, и их место занимает принятие. Теперь она смотрит на меня, действительно смотрит на меня, и проходит мгновение, прежде чем она отвечает.
— Да.
— Это твердое «да» или…?
Восторг затопляет нас обоих, обхватывая нас своими маленькими пальчиками и наполняя наши сердца неудержимой радостью, которая рвется изнутри. Она смеется, обхватывает мои щеки обеими руками и кивает, а по ее лицу текут слезы.
— Да!
Я так сильно хочу поцеловать ее.
И я это делаю.
Я обхватываю ее шею обеими руками, притягивая ее к себе так, что наши губы соприкасаются. Я провожу языком по ее губам. Она вздрагивает, и я делаю это снова. Тепло окутывает нас маленьким пузырем, и мир вокруг нас становится незначительным, когда я целую ее.
Она расслабляется от моего прикосновения, скользит своими нежными пальцами по моим волосам и стонет мне в рот.
Я целую ее сквозь слезы и переживания, пробуя ее язык на вкус, чтобы заверить ее, что я здесь и не отпущу, обнимая ее, чтобы утешить так, как, я знаю, не могут никакие слова.
Я опускаю лицо к ее шее, вдыхая ее запах, который умудряется заставить все рациональное мышление отключиться. Я провожу губами от мочки ее уха, вниз по шее, задевая ее кожу зубами.
Она притягивает меня еще ближе, запрокидывая голову назад, обнажая еще больше своей длинной, восхитительной шеи, и я принимаю приглашение пососать пульс у основания ее шеи, говоря ей, что она моя. Она принадлежит мне и никому другому.
Наши поцелуи перерастают из сладких и медленных в быстрые и агрессивные. Мы как два возбужденных подростка, толкающиеся и тянущиеся к нашим губам, изо всех сил пытаясь попробовать каждый дюйм друг друга, и никто из нас не хочет отпускать.
Когда она отрывается от нас, чтобы вдохнуть, я обхватываю ее грудь через плотную ткань платья и сжимаю. Ее голова падает вперед, обдавая мою шею своим теплом.
— Лука.
Мое имя на ее губах чиркает спичкой, поджигая каждый дюйм контроля, сдерживающего меня. Быстрым движением я спрыгиваю со стула и поднимаю ее к стойке.
Она скулит и издает тихие звуки, которые звучат как музыка для моих ушей, когда я раздвигаю ее бедра и провожу пальцами по сладкому месту между ее ног. Я обхватываю ее пульсирующую киску через стринги, и из ее горла вырывается гортанный стон удовольствия.
Я сдвигаю тонкую ткань и вталкиваю в нее два пальца. Ее глаза закатываются на затылок, и она дергает бедрами вперед, трахая мою руку толчками, от которых я становлюсь тверже.
— О, Лука.
— Ты такая красивая, Гайя.
Она приближает свои губы к моим и тянется к моему ремню, дергает меня за челюсть и целует меня с жадным голодом, которому я не сопротивляюсь.
Я стону в наш поцелуй, когда молния расстегивается, и она вытаскивает меня из моих трусов.
— Я хочу, чтобы ты был внутри меня, - хнычет она. — Как сейчас.
Ухмылка кривит мои губы, и я шлепаю ее по заднице, прижимая ее талию ближе к краю стойки. — Видишь, кто теперь командует?
— Сегодня я - Лука.
Ее слова обрываются, когда я вонзаю в нее свой член на всю длину. Она выгибает спину, обхватывает лодыжками основание моего позвоночника и глубже втягивает меня в свое скользкое тепло.
Я балансирую ближе к краю, и она тоже.
Мое лицо опускается к изгибу ее плеча, и я тяжело дышу в изгиб ее шеи. Мои руки сжимают ее бедра, и мы устанавливаем гармоничный ритм, наши вздохи смешиваются, а дыхание пронзительно в тишине моей кухни. Мое имя отражается от стен, и эхо наших стонов только делает момент более интимным.
Она пытается не отрывать глаз от моего лица, но едва может сосредоточиться.
— Смотри на меня, детка, — хрипло говорю я, врезаясь в нее, и ее пальцы впиваются мне в спину, сквозь рубашку.
— Я кончаю, Лука.
Я тоже кончаю, но едва могу произнести еще одно слово сквозь стиснутые зубы. Ее бедра сжимаются вокруг меня, и наши поцелуи становятся неряшливыми и нескоординированными, когда мы едва успеваем.
Я убираю потные влажные волосы с ее лица и шепчу: — Я люблю тебя, Гайя.
Ее глаза расширяются, и в то же время она яростно дрожит в моих объятиях, ее оргазм вырывает из нее громкий крик. Она падает в мои объятия, целует мою шею и подтверждает это. Ее любовь ко мне.
— Я тоже люблю тебя, Лука.
Искренность в ее голосе — моя погибель. С громким стоном я вхожу в нее и крепко прижимаю ее к своей груди. Наше прерывистое дыхание — единственный звук на кухне, и когда я смотрю на нее сверху вниз, она улыбается мне в грудь, и ее щеки краснеют.
Я знаю, что она слышит. Звук моего сердца, бьющегося для нее.