Я замечаю, что Гайи и ее друзей больше нет в клубе, когда я снова смотрю на камеру видеонаблюдения. Должно быть, они ускользнули, пока я следил за Джорджио.
Мой брат замечает хмурое лицо на моем лице и улыбается. — Что-то ищешь?
— Заткнись, – я начинаю выходить из комнаты, и он следует за мной.
Мы добираемся до парковки снаружи, и я сажусь на пассажирское сиденье, а он забирается на водительское. Двигатель ревет подо мной, и он выруливает с парковки на дорогу.
Это пятничный вечер, и на улице кипит ночная жизнь.
Я кладу голову на окно, позволяя себе потеряться в мыслях. Из сотни вещей, которые я мог придумать, только моя встреча с Гайей заполоняет мою голову.
Проходит час, прежде чем мы добираемся до склада. Он находится в уединенном месте на окраине города, недалеко от пляжа, который никто не посещает из-за большого количества трупов, которые каким-то образом оказываются на берегу.
Прохладный вечерний бриз ерошит мои волосы, когда я вылезаю из машины. На черном как смоль небе светит полумесяц, настраивая на кровопролитие.
Джорджио подходит ко мне, и мы оба смотрим на заброшенное здание в нескольких футах от того места, где мы припарковали машину.
— Ты же знаешь, что будет дальше, не так ли?
Я поворачиваю шею, чтобы посмотреть на брата. — Картеры?
Он кивает головой. — Мы не можем позволить себе никаких слабостей. Ты должен помнить, что они сделали с отцом.
Я насмехаюсь над нелепостью его напоминания. — Как думаешь, я влюблюсь в эту девушку?
Он наконец смотрит на меня. — Ты никогда ни в кого не влюбляешься. Я просто напоминаю тебе, что мы не можем совершать никаких ошибок. Наша семья зависит от того, чтобы вытащить Маттео Картера.
— Тебе не нужно мне напоминать.
Я направляюсь к складу, не заботясь о том, стоит ли он за мной или нет. Когда я пинком открываю деревянную дверь, меня встречает сцена Лоренцо, держащего окровавленный нож.
На коленях на полу со связанными руками стоит лицо, которое я слишком хорошо знаю. Оно фиолетовое, синее и красное от всех побоев, которые, как я предполагаю, он получил от моего брата, но его предательские черты лица ничуть его не выдают.
Алекс Греко был самым доверенным солдатом моего отца, пока не предал его. Он был с моим отцом в ночь его смерти. Все остальные, кто был с ним той ночью, погибли, но этот придурок каким-то образом выжил.
— Наконец-то ты здесь, брат, — говорит Лоренцо, признавая мое присутствие.
Я киваю в ответ.
— Он уже сказал что-нибудь полезное?
— Оказывается, этот ублюдок хорошо умеет молчать. Он отказался предоставить мне какие-либо необходимые нам подробности.
Интересно.
Я люблю свою добычу упрямой и свирепой. Это сводит с ума инстинкт хищника во мне. Всегда весело, когда я разрываю их на части понемногу, пока их воля не сломлена. А затем я выдаю их досуха, прежде чем убить самым болезненным способом.
Потянувшись за ножом, который держит Лоренцо, я улыбаюсь своему пленнику.
— Я возьму верх.
Лоренцо вздыхает и проводит рукой по своим темно-каштановым вьющимся волосам, которые достигают плеч.
— Тебе следовало дать мне ответы, когда я спрашивал, — говорит он Алексу. — Жаль, что мой брат не такой милосердный, как я.
Он передает мне нож.
Я закатываю рукава своей черной рубашки, подхожу ближе к Алексу и приседаю перед ним. Я прижимаю кончик ножа к его левому соску, поворачивая его, пока кровь не начинает капать по его груди. — Хорошие соски.
В его глазах вспыхивает страх, несмотря на его усилия скрыть это. Он боится меня, это точно.
— Убей меня. Я никогда не дам тебе ответов, которые ты ищешь.
Это вызывает во мне волну гнева. Мой темперамент всегда был моей самой большой слабостью. В отличие от Лоренцо, я не такой расчетливый. Я импульсивен и быстро действую в соответствии с любыми эмоциями, которые у меня есть, в основном это гнев. Я часто прибегаю к сексу в те дни, когда мне нужно контролировать свои эмоции. Это единственный способ почувствовать что-то, кроме ярости.
Я сардонически усмехаюсь, проводя кончиком ножа по его подбородку и поднимая его лицо, чтобы встретиться с моим. — О, но ты это сделаешь. Я это чувствую, – я убираю нож от его подбородка и разрезаю им сосок.
Он издает стон, а затем стискивает зубы и скулит от боли.
— Я не часто даю обещания, Алекс. Но я дам тебе одно сейчас. Ты заговоришь, – я закрываю глаза и вдыхаю. Вид и запах крови, стекающей по его груди, наполняют меня яростной потребностью в кровопролитии.
Я всегда был другим, более холодным и более склонным к насилию, чем кто-либо другой в Коза Ностре. Вот почему я совершил свое первое убийство в 10 лет и с тех пор стал мафиози.
После того, как умер мой отец и я стал капо, я поддался своей жажде кровопролития, убивая всех, кто стоял у меня на пути или бросал вызов моему положению лидера Коза Ностры. В 20 лет я стал одним из самых страшных капо в истории моей семьи, репутация, которую я заслужил себе жестокостью и кровопролитием. Это единственный способ, которым мои братья и я смогли выжить после того, как был убит наш отец.
Мужчина продолжает хныкать, но, как я и ожидал, он остается молчаливым.
Как бы ни было интересно его неповиновение, у меня есть более важные проблемы, которые нужно решить. Например, мой новый объект одержимости, Гайя Картер.
— У тебя милая семья, не так ли? – моя улыбка становится шире, когда я замечаю, что он напряжен. — Красивая жена, две симпатичные дочери и сын, который хочет быть таким же, как ты, когда вырастет. Скажи мне, они знают, какой ты монстр?
— Не смей причинять боль моей семье, - огрызается он, его глаза расширяются от ярости.
Взрыв смеха пронзает меня. Вот именно эту реакцию я и искал, эта безумная ярость, прежде чем он осознает, насколько он действительно беспомощен, страх, когда он начинает понимать, что находится в моей власти.
Я хватаю его за затылок и притягиваю его ближе.
— Один звонок, и они все будут мертвы. Я уверен, ты этого не хочешь, Алекс.
— Ты психопат. Твой отец никогда не причинял вреда женщинам и детям, он...
— Он был слишком мягким, чтобы быть капо, и он заплатил за эту слабость своей жизнью, – я сжимаю его голову сильнее, пока он не начинает морщиться. — Я не мой отец. Теперь у тебя есть пять минут, чтобы решить. Каждую минуту после этого один из них умирает.
— Не трогай мою семью, пожалуйста, — умоляет он.
— Сделай свой выбор. Я решу, кого убить первым, – я смотрю на его лицо, наслаждаясь ужасным выражением, которое я нахожу на нем. — Может быть, я сначала нападу на мальчика или на одну из девочек. Твоя жена будет последней, это точно.
— Лука...