Мила: Они одиноки? Это все, что мне нужно знать.
Я поджимаю губы. Мне не нравится дрожь, пробегающая по моей спине при упоминании о них. Эти парни кажутся неприятностями, а последнее, что мне сейчас нужно, — это неприятности.
Я вспоминаю парня, которого я встретила в клубе вчера вечером, темноту в его глазах и тот факт, что он знал мое имя, хотя никогда раньше не встречался со мной. Он погладил меня не так, и до сих пор так делает. По крайней мере, я вернусь в университет, и вероятность нашей новой встречи будет близка к нулю.
Уинтер: Я не видела их с тех пор, как они закончили школу. Они были выпускниками, но не женаты. Я в этом уверена.
Гайя: Почему мы должны радоваться тому, что эти негодяи поступают в наш университет? Разве мы не должны бояться? Достаточно тяжело иметь Волковых в качестве королей.
Если эти братья хоть немного похожи на тех, кого описала Уинтер, они будут часто конфликтовать с Волковыми, и это будет слишком много проблем.
Волковы буквально короли в Blackthorn. Они безжалостные задиры и вспыльчивые. Они получают любую девушку, которую хотят, и им даже не нужно стараться, потому что большинство девушек в университете сами бросаются на них.
Ходят слухи, что они из семьи русской мафии, но они никогда не подтверждались.
Уинтер печатает, когда тихий стук в дверь привлекает мое внимание. Мое сердце замирает при мысли, что это мой отец. Он никогда не поднимается в мою комнату. И все же я боюсь, что это может быть он.
— Войдите! — кричу я.
Дверь открывается, и, к счастью, это не он. В мою комнату входит экономка Биби. Она держит тарелку с печеньем и стакан апельсинового сока, и на ее лице широкая улыбка.
— Я подумала, что ты будешь слишком занята, чтобы спуститься на завтрак.
Улыбнувшись ей в ответ, я беру печенье и сок и ставлю их на туалетный столик. — Ты правильно подумала. Спасибо, – я бросаю печенье в рот и выпиваю половину стакана апельсинового сока.
Биби оглядывает беспорядок в моей комнате.
— Ты закончила паковать вещи?
— Почти.
— Твой отец хочет тебя видеть, — говорит она.
Печенье превращается в пепел у меня во рту, и краска отливает от моего лица. Но я сохраняю самообладание. — Зачем?
Она пожимает плечами. — Я не знаю.
Я тяжело вздыхаю. Я думала, что смогу улизнуть так, чтобы он не заметил моего отсутствия до завтрашнего завтрака. Похоже, я ошиблась.
— Ладно. Я увижу его, когда закончу паковать вещи.
Биби улыбается. — Я упакую тебе печенье и еду, чтобы ты забрала их с собой.
— Это мило с твоей стороны. Спасибо.
Уголки ее глаз морщатся, когда она улыбается в ответ. — Это моя работа. Тебе не нужно меня благодарить.
Я знаю, что это ее работа, но Биби — самое близкое, что я когда-либо чувствовала к материнскому теплу. Она заботится обо мне так, как, я думаю, заботилась бы моя мать, если бы она была еще жива. Я не принимаю ее как должное.
Моя улыбка исчезает, когда она выходит из моей комнаты. Мой мозг включается в работу, работая сверхурочно, чтобы понять, почему мой отец хочет видеть меня, прежде чем я уйду. Связано ли это с прошлой ночью? Я ничего плохого не сделала, поэтому сомневаюсь, что это так.
Я допиваю сок, когда заканчиваю упаковывать вещи, а затем, сделав несколько успокаивающих вдохов, выхожу из комнаты и направляюсь в кабинет отца внизу.
Когда я иду к двери, из его кабинета доносятся голоса.
— Алекса убили вчера вечером, — говорит голос, в котором я узнаю мистера Себастина, правой руки отца. — Его тело нашли на свалке сегодня утром.
— Как думаешь, этот ублюдок предал нас до того, как его убили? — спрашивает мой отец, его голос глубокий и холодный, как Антарктида. От этого у меня по спине пробегают мурашки.
— Я не уверен, но есть вероятность, что он это сделал, — говорит мистер Себастин. — Если этот парень такой ненормальный, как говорят слухи, то он может заставить даже самого преданного человека, который у нас есть, предать нас.
— Сейчас бесполезно что-либо предпринимать. У него недостаточно союзников, чтобы вести войну, — говорит мой отец, его голос напрягается. Он говорит так только тогда, когда обсуждает дела мафии. — В любом случае, нам следует усилить охрану и не рисковать. Он хуже своего отца и непредсказуем.
— Я позабочусь о теле Алекса и навещу его семью, узнаю, знает ли его жена что-нибудь об убийстве.
Г-н Себастьен топает ногами по ковру в кабинете моего отца, когда он подходит к двери. Я быстро поднимаю руку, чтобы постучать. Отец накажет меня, если узнает, что я подслушивала.
Дверь скрипит на петлях, открываясь, и я встречаюсь глазами с Себастином.
Его брови взлетают к линии роста волос, как будто он удивлен, увидев меня, затем его губы кривятся. — Доброе утро, принцесса.
Я боюсь этого человека даже больше, чем своего отца.
— Доброе утро.
Не желая начинать с ним разговор, я прохожу мимо него, втискиваясь между его телом и дверным проемом.
Он недовольно фыркает и закрывает за собой дверь.
Скатертью дорога.
Мой отец не отрывает взгляда от компьютера, даже когда я подхожу к его столу и встаю перед ним. Несмотря на то, что ему 49, выглядит он максимум на 40. В его темно-каштановых волосах и бороде нет ни единой седой пряди.
Не хочу признавать это, но он красив. Неудивительно, что моя мать, такая хорошая и добрая, какой я ее считала, позволила себе поддаться дьяволу, которого я называю отцом.
— Отец, — говорю я, привлекая его внимание. Мои ноги откажут, если я постою здесь еще минуту.
Он наконец поднимает на меня взгляд, словно только что заметил мое присутствие. — Гайя, – он прочищает горло и откидывается на спинку стула. — Сядь.
Я сажусь на один из двух стульев напротив его. — Ты просил меня о встрече.
— Да, просил, – он снимает очки и быстро массирует глаза. — Тебе уже 19, и пришло время тебе принести пользу семье.
У меня перехватывает дыхание. Я знаю, к чему это ведет. Я притворяюсь невежественной и спрашиваю: — Сделаться полезной?
— Наш бизнес процветал последние два года, но недавно мы столкнулись с проблемой, – он замолкает и скользит по мне взглядом. — Вчера вечером я предложил ирландской мафии пожениться. Нам нужен их союз.
Больше он ничего не говорит. Мой отец всегда считал, что женщин нельзя допускать в дела мафии. По его мнению, наши роли должны ограничиваться разведением кобыл и ценными вещами, которыми можно обмениваться, когда возникает необходимость.
— Предложение руки и сердца? – я сдерживаю невеселый смешок и зажимаю руки между бедрами. Это, должно быть, большая шутка. Я сама отшучусь. — Хочешь жениться? Думаю, это хорошая идея, раз ты так долго был один.