Он хмурится. — Нет, Гайя. Ты выходишь замуж.
Моя грудь сжимается, кровь леденеет. — За кого?
— Я инициировал предложение руки и сердца с Огасом Коннором.
Огас Коннор — наследник ирландской мафии. Он на десять лет старше меня и широко известен своим жестоким обращением с женщинами. Буквально на прошлой неделе он отправил одного из своих приятелей в отделение неотложной помощи. Определенно не мой тип.
— Мне он не нравится, отец.
Мой отец кивает. Он выглядит намного спокойнее, чем обычно, когда я осмеливаюсь высказать свое мнение в его присутствии.
— Хорошо, что кто-то еще проявляет к тебе интерес. Его отец хочет жениться на тебе.
У меня отвисает челюсть. — Деклан Коннор?
— Да, — отвечает мой отец. — Твоя помолвка будет организована ближе к концу семестра.
Кипя от ярости, я скрежещу зубами и сжимаю челюсти так сильно, что становится больно. О чем он думает? Деклану Коннору почти 60, что делает его намного старше моего отца.
— Я не выйду замуж за эту свинью.
— Да, ты выйдешь, – мой отец выпрямляется и складывает пальцы домиком. — Твое мнение по этому поводу не имеет значения.
— Когда мое мнение имело значение? — выплевываю я тоном, которым никогда не пользовалась с ним. — Ты диктатор. Ты все решаешь за меня.
— Осторожнее с тоном, юная леди. Я все еще твой отец.
Его голос напряжен от гнева. — Я позволил тебе пойти в университет, пора тебе отплатить мне.
Я не борюсь с маниакальным смехом, который вырывается из моего живота. — Я должна отплатить тебе за то, что ты позволила мне пойти в университет? – хватаюсь за край стола, не заботясь о последствиях возражений. — Я не выйду замуж за этого старого ублюдка. Если тебя так волнует этот союз, то ты сам выходи за него замуж.
Мой отец в мгновение ока встает со стула, и прежде чем я успеваю заметить его движение, он дважды сильно бьет меня по лицу. — Глупая девчонка. Как ты смеешь так со мной разговаривать?
Я держу лицо, когда вкус меди наполняет мой рот. Мои глаза слезятся, а губы дрожат, когда я взлетаю на ноги. — Тебе придется убить меня, прежде чем ты отдашь меня этому неудачнику.
— Думаешь, я не смогу? – он наклоняет голову и снисходительно смотрит на меня. — Твоя жизнь ничего не стоит, Гайя. Ты всего лишь девчонка, которая убила свою собственную мать. Отдавая тебя в залог, ты становишься чего-то стоящей.
Его слова словно нож в мое сердце. Он говорил это так много раз, но это все равно больно каждый раз. Ему нравится видеть, как мне больно, поэтому я шмыгаю носом и сдерживаю слезы.
Я много плакала, когда была маленькой девочкой, надеясь, что мои слезы хотя бы тронут его. Но этого не произошло, и когда я узнала, что никогда не произойдет, я решила никогда не позволять ему видеть, как я съеживаюсь или плачу, независимо от того, насколько сильно мне больно.
— Ты сказала, что у меня есть время до конца семестра, верно? – я спрашиваю, мой голос надламывается.
Он угрожающе прищуривается. — Не делай глупостей. Я найду тебя, если ты попытаешься убежать.
Я улыбаюсь, но улыбка не достигает моих глаз. — Не волнуйся, отец. Я не убегу. Я твоя дочь, в конце концов.
Но один из нас умрет до того, как состоится свадьба.
ГЛАВА 4 - ГАЙЯ
Лицо Милы искажается от беспокойства, когда она осматривает красные отметины на моей щеке. — Что случилось с твоим лицом?
— Ничего, — лгу я. — Я сегодня утром в спешке ударилась лицом о стену. Это плохо?
— Это ужасно, – она слегка касается моего лица и дует на него, как будто это каким-то образом заставит отметины исчезнуть. — Похоже, тебя ударили по лицу.
Уинтер заходит в мою комнату, выглядя изможденной и уставшей. Она падает на мою кровать, лицом к потолку. — Ты уверена, что тебя никто не ударил?
Я качаю головой. — Кто посмеет сделать это? Ты забыла, кто мой отец?
— Верно, — соглашается она, садясь. — Никто не станет перечить твоему отцу, причиняя тебе боль.
Почти вечер, и мы провели весь день, распаковывая вещи и убираясь в нашей общей квартире. Когда мы приехали, я скрыла отметины волосами, но теперь они собраны в хвост, и отметины видны всем.
Мила смотрит на меня сочувственно. Вопросы и опасения смущают меня. Доброта от друзей всегда вызывала у меня такие чувства, с тех пор как я росла, слушая только оскорбительные замечания отца.
Ненавижу, когда люди жалеют меня и пытаются обо мне позаботиться. Это заставляет меня чувствовать себя слабой.
— Я голодна, — говорю я, переводя разговор с себя на что-то другое. — Мы закажем еду?
— Нам следует… – телефон Уинтер пищит, и она замолкает. Когда она просматривает свой телефон, на ее лице появляется веселье. — Мы едим вне дома.
Я прищуриваюсь на нее. — Что повлияло на это решение?
В ее глубоких голубых глазах мелькает озорство. — Братья Марино. Они сейчас в новом ресторане на территории кампуса. Мало кто знает. Это наш шанс познакомиться с ними раньше, чем все остальные завтра.
— Эм, нет, – я скрещиваю руки на груди. — Нам следует держаться от них подальше, а не встречаться с ними.
Мила закатывает глаза. — Облом.
Даже если ей это не нравится, лучше оставаться дома, чем ввязываться в огромный беспорядок с парнями, которые только усложнят жизнь в кампусе больше, чем она должна быть. Плюс, я хочу что-нибудь нарисовать сегодня вечером. Прошло несколько месяцев с момента моей последней картины.
Уинтер надувает губы. — Как насчет того, чтобы проголосовать? Поднимите руку, если хотите познакомиться с братьями, – они обе поднимают руки.
Винтер торжествующе улыбается. — Тогда решено. Готовьтесь, девочки, мы идем ужинать.
На моем лице остается хмурое выражение еще несколько минут после того, как они уходят, и я начинаю одеваться. Я надеваю простое короткое черное платье и выпрямляю волосы. Мое лицо выглядит немного унылым, когда я смотрю в зеркало, поэтому я наношу немного румян и розовую помаду.
Мои друзья тоже собираются, и мы снова голосуем за то, кто будет за рулем. К счастью, это не я, но Мила водит так, будто пьяная, так что это даже не лучший вариант.
Мы танцуем и поем под музыку все 30 минут, которые нам нужны, чтобы доехать до ресторана. К тому времени, как мы приезжаем в ресторан, уже темно, и на небе появляется полумесяц, отбрасывая сияние на нашу машину.
Волосы на затылке встают дыбом, как только я выхожу из машины. Мурашки по коже пробегают, когда я снова ощущаю, что за мной наблюдают.
Я могу поклясться, что кто-то наблюдает за мной, но никого нет, когда я оглядываюсь.
— Тебе не кажется, что ресторан прекрасен? — спрашивает Мила, беря меня за руку.
Подняв голову к красивому зданию передо мной, я разглядываю его. Внешняя часть полностью стеклянная, мерцающая под мягким сиянием лунного света, открывая безупречный вид на живописный интерьер.