Когда она открывает рот, чтобы заговорить, ее слова оказываются совершенно неожиданными. — Как ты узнал, что я хочу, чтобы ты пришел за мной?
Я не думал, что она признается в этом. Я полагал, что она будет притворяться, что не хочет этого, по крайней мере, еще несколько минут, но, видимо, она решила, что это бесполезно. Как будто я не могу понять, насколько она возбуждена.
— Я почувствовал, как сильно ты кончила на мои пальцы. Ты не смогла бы притвориться, даже если бы захотела. Ты не поэтому сбежала. Ты испугалась, находясь на людях. Я понимаю. — я провожу рукой по изгибу ее талии и сжимаю ее мягкую плоть. — Но, как я уже сказал… сейчас здесь никого нет.
Когда она поднимает на меня глаза, изо всех сил пытаясь заглянуть в прорези маски, ее взгляд светится возбуждением. — Да… ты прав. — она опускает руку вниз по моей груди и проводит пальцами по поясу, нащупывая пряжку ремня.
— И что, по-твоему, я должна с этим делать?
Я дал ей то, что она хотела, и я умираю от желания, чтобы она сделала то же в ответ. Я уже попробовал и теперь никогда не смогу остановиться. — Встань на колени.
Она опускает взгляд на мраморный пол, и я уже знаю, о чем она думает. Это узкое платьице, которое на ней надето, очевидно, оставляет ее ноги обнаженными. Для меня это плюс — ее ножки чертовски сексуальны, но от этого ей будет больно стоять на коленях.
— Не волнуйся, малышка, на этот раз я долго не протяну. Ты меня так завела, что я уже, блядь, капаю для тебя.
Она ухмыляется, опускается на колени и быстро справляется с пряжкой моего ремня, расстегивает пуговицу а затем молнию на моих джинсах. Я почти гужу от предвкушения, а когда она добирается до моих боксеров, то от хныканья, вырвавшегося из ее губ, я чуть не кончаю.
— Черт, ты огромный, — простонала она и, словно смутившись, прикусила губу, — Боже, я уверена, что ты слышал это столько раз, извини.
— Нет, не извиняйся, — прохрипел я, отчаянно желая ее прикосновений.
— Просто возьми меня в ротик.
Когда мой член оказывается у нее в руках, она обхватывает меня у основания и приподнимает бровь, глядя на меня снизу вверх. Проведя пальцем по бусинке спермы на моем кончике, она говорит — Ты ведь не преувеличивал, правда, Призрак?
Проведя кончиком пальца между губами, она облизывает его, и я издаю стон.
У меня было твердое намерение позволить ей контролировать ситуацию, но мои пальцы зарылись в ее волосы. Я притягиваю ее обратно, возвращая ее рот на свой член, ее рука обхватывает меня, а губы смыкаются вокруг моего члена. Я стараюсь не закрывать глаза, наблюдая за тем, как она заглатывает меня. Ощущения, которые она вызывает во мне, настолько великолепны, что мне хочется отдаться им. Вместо этого я смотрю на ее губы, растянутые вокруг меня, и хватаюсь за волосы на ее затылке.
— Я никогда не видел ничего более красивого, чем твой рот на моем члене, — шиплю я.
Она хмыкает и принимает меня глубже, до самого горла, и на этот раз мои колени чуть не подкосились от удовольствия, которое она мне доставляет.
— Блядь, — рычу я, убирая руку из ее волос и упираясь ею в стену позади нас.
— Ты так хорошо меня берешь. Не останавливайся.
Она сильнее прижимается ко мне и проводит языком по моему стволу, пока не достигает его кончика, посасывая так сильно, что впадают щеки, не отрывая взгляда от моего лица — ну, от маски, о существовании которой я начинаю жалеть с каждой блядской секундой все больше и больше.
Моя хватка становится все крепче, и она вздрагивает от напряжения. Небольшая боль идет ей на пользу. Не в силах больше сдерживаться, я подаюсь бедрами вперед и удерживаю ее на месте. Я беру от нее все, что хочу, любуясь драгоценными слезами, которые стекают по ее щекам. Мой палец скользит по их влажному следу, и я собираю соленую каплю. Мне нужно попробовать… только один, блядь, вкус.
Я просовываю палец под маску и слизываю ее слезы со своей кожи. Мой член разбухает в ее рту, и жар, нарастающий в моем животе, распространяется по пояснице. Потоки моей спермы выплескиваются на ее язык, ее горло подрагивает, пока она сглатывает.
— Хорошая девочка, — шепчу я, прижимая ладонь к ее горлу, чтобы почувствовать, как она проглатывает последние капли моей спермы.
Когда она отстраняется от меня, то опускается на колени, прислоняясь спиной к стене в скрюченной позе. В этом есть что-то сексуальное, в том, как ее икры сгибаются под давлением ее шпилек.
Она вытирает рот тыльной стороной ладони. — Черт возьми, Призрак. Я рада, что ты пришел, чтобы найти меня. Я бы не хотела пропустить такое. Я никогда не пробовала никого, похожего на тебя, — признается она, и то, как раскраснелись ее щеки под макияжем, так чертовски мило, что становится больно.