Филип не ответил. Лицо его стало даже еще более бесстрастным.
- Мы нашли пузырек из-под эзерина, - продолжал Тавернер, - в мусорном ведре - пустой, на нем нет ни одного отпечатка пальца. Это само по себе странно. В обычном случае на пузырьке должны были бы остаться чьи-нибудь отпечатки. Скорей всего, вашего отца, возможно, его жены или лакея...
Филип Леонидис поднял глаза.
- А кстати, как насчет лакея? - спросил он. - Насчет Джонсона?
- Вы подозреваете в совершении преступления Джонсона? Конечно, возможность у него была. Но когда дело доходит до мотива - что получается? Ваш отец имел обыкновение ежегодно выплачивать лакею вознаграждение, которое с течением времени все увеличивалось. Эти деньги, как объяснил Джонсону мистер Леонидис, выплачивались вместо положенного слуге наследства. После семи лет службы у Леонидиса ежегодно выдаваемая сумма достигла весьма значительных размеров и продолжала увеличиваться с каждым годом. Естественно, Джонсон был заинтересован в том, чтобы ваш отец жил как можно дольше. Более того, хозяин со слугой находились в прекрасных отношениях, и у Джонсона была совершенно безукоризненная репутация - это опытный и преданный своему хозяину слуга. - Тавернер помолчал. - Джонсона мы не подозреваем.
- Понимаю, - сказал Филипп ничего не выражающим тоном.
- А сейчас, мистер Леонидис, не расскажите ли вы мне поподробней о ваших перемещениях по дому в день смерти вашего отца?
- Конечно, инспектор. Весь день я находился здесь, в библиотеке, - за исключением тех случаев, когда выходил в столовую.
- Вы видели отца в тот день?
- По обыкновению я заходил к нему после завтрака пожелать доброго утра.
- Вы оставались с ним наедине?
- В комнате находилась моя... э-э... мачеха.
- Ваш отец выглядел как обычно?
В голосе Филипа появился легкий оттенок иронии:
- Предчувствия скорой насильственной смерти как будто не терзали его.
- Отцовская часть дома полностью изолирована от вашей?
Да, туда можно попасть только через дверь в холле.
- Эта дверь запирается?
- Нет.
- Никогда?
Я никогда не видел, чтобы ее запирали. - И любой может свободно пройти оттуда сюда?
Безусловно. Дом разделен в достаточной мере условно - для удобства домашних.
- Как вы узнали о смерти отца?
- Мой брат Роджер, который занимает второй этаж западного крыла здания, прибежал вниз и сообщил, что у отца внезапный приступ удушья.
- Что вы сделали после этого?
- Я позвонил доктору - почему-то никому не пришло в голову сделать это сразу. Доктора не оказалось дома, но я попросил передать ему, чтобы он срочно приехал в "Три фронтона". Потом я пошел наверх.
И дальше?
- Отец определенно находился при смерти. Он умер до прихода доктора.
В голосе Филипа не слышалось и намека на какое-либо чувство. Это была сухая констатация факта.
- Где находились в это время остальные члены вашей семьи?
- Жена была в Лондоне.
Она вернулась вскоре после смерти отца. София, полагаю, тоже отсутствовала. Двое младших - Юстас и Джозефина - были дома.
- Надеюсь, вы не поймете меня неправильно, мистер Леонидис, если я поинтересуюсь, как смерть вашего отца отразится на вашем финансовом положении.
- Я нахожу похвальным ваше стремление узнать все обстоятельства дела. Отец сделал всех нас совершенно независимыми в финансовом отношении. Моего брата он назначил президентом и главным акционером крупной фирмы по поставкам товаров - крупнейшей его компании - и полностью доверил Роджеру управление этим предприятием. Мне же он выделил крупную сумму в облигациях и ценных бумагах, чтобы я мог использовать этот капитал по своему усмотрению. Так же отец поступил и в отношении двух моих сестер, ныне покойных.
- Но тем не менее мистер Аристид оставался очень богатым человеком?
- Нет, в то время отец оставил себе сравнительно скромное состояние, только для поддержания интереса к жизни, как он говорил. Но с тех пор... чуть заметная улыбка тронула губы Филипа, - в результате различных деловых операций он стал еще более богатым, чем прежде.
- Вы с братом поселились здесь в связи с какими-нибудь... денежными затруднениями?
- Конечно, нет. Просто для удобства. Отец часто повторял, что был бы рад жить с нами под одной крышей. По различным семейным обстоятельствам меня это тоже устраивало. Кроме того, - неторопливо добавил Филипп, - я всегда любил отца. Я переехал сюда с семьей в тридцать седьмом году. За аренду я не плачу, но выплачиваю свою долю страховых взносов.
- А ваш брат?
- Брат переехал сюда во время войны, когда в сорок третьем немцы разбомбили его дом в Лондоне.
- Мистер Леонидис, у вас есть какое-нибудь представление об условиях завещания вашего отца?
Есть, и очень отчетливое. Он написал свое завещание в сорок шестом году. Мой отец ничего не скрывал от нас, и у него было чрезвычайно развито чувство семьи. Он созвал семейное собрание, на котором присутствовал и его поверенный, - последний по просьбе отца ознакомил всех с условиями завещания. Мистер Гэйтскилл, несомненно, уже дал вам исчерпывающую информацию по этому поводу. Моей мачехе оставалось сто тысяч фунтов в дополнение к весьма щедрому содержанию. Остальные деньги должны были быть разделены на три части, одна из которых предназначалась мне, другая брату и третья - - моим троим детям. Состояние отца огромно, но и налог на наследство, конечно, будет очень большим.
Что завещается слугам?
- Ничего. Заработная плата слуг увеличивалась с каждым годом службы здесь.
- Извините за нескромный вопрос... Вы сейчас не нуждаетесь по какой-либо причине в деньгах?
- Налог на доходы, как вы знаете, сейчас довольно значителен, но нам с женой хватает денег на все. Более того, отец часто делал нам щедрые подарки и в случае надобности немедленно помог бы деньгами любому из нас. - Филип помолчал и потом холодно отчеканил: - Уверяю вас, инспектор, у меня не было причин желать смерти отца.
- Не надо думать, что я в чем-то подозреваю вас, мистер Леонидис. Просто мы должны знать все обстоятельства дела. Теперь, боюсь, я вынужден буду задать вам еще один щекотливый вопрос. Это касается отношений между вашим отцом и его женой. У них были хорошие отношения?
- Насколько мне известно - великолепные.
- Они не ссорились?
- Думаю, нет.
- У них была... очень большая разница в возрасте...
- Да. - Вы... извините... одобряли второй брак вашего отца?
- Моего мнения никто не спрашивал.
- Это не ответ, мистер Леонидис.
- Если вы настаиваете, я отвечу. Я находил этот брак неумной затеей.
- Вы пытались протестовать против него?
- Меня поставили перед свершившимся фактом.
- Наверно, это сильно потрясло вас?
Филип не ответил.
- Вы были недовольны поведением вашего отца?
- Мой отец имел полную свободу делать все, что ему хочется.
- Вы находились в дружеских отношениях с миссис Леонидис?
- Безусловно. Мы крайне редко виделись.
Инспектор поменял тему.
- Вы можете рассказать что-нибудь о мистере Лоуренсе Брауне?
- Боюсь, нет. Его нанимал мой отец.