Хантер не сводил глаз с дула пистолета.
— Не смотрите на меня. Лучше глядите на тень.
Роберт сосредоточился. Сначала ему показалось, что человек раскрыл рот, приготовясь пить из трубочки какую-то жидкость. Собирается ли Оливия залить что-нибудь в горло Скотта? Она хочет убить его таким образом? Это было бы нарушением ее стиля. Мысли Хантера путались.
Выстрел из пистолета, зажатого в руке Оливии, прогремел, словно взрыв атомной бомбы. Пуля вонзилась в стену, пролетев всего в нескольких дюймах от головы Хантера. Детектив вздрогнул. Электрический фонарик выпал из его руки.
— Ну же, Роберт! Вы ведь опытный полицейский, к тому же умный… Или вы не можете думать под дулом пистолета?
Вой сирен приближался.
— На тень, — произнесла женщина. — Смотрите на тень!!! У вас осталось мало времени.
Хантер подобрал фонарик. Он смотрел, но не видел. Что, черт побери, это значит?
Ба-а-ах!
Вторая пуля вонзилась в стену слева… на этот раз ближе… Кусочки бетона разлетелись в стороны. Один кусочек, оцарапав кожу, вонзился Хантеру в щеку. Детектив почувствовал, как заструилась кровь, но фонарик на этот раз из рук не выпустил. Хантер не отрываясь смотрел на тени.
— Обещаю, детектив, что в следующий раз выстрелю вам прямо в голову.
Оливия шагнула вперед.
Хантер старался справиться с тревогой, вызванной перспективой стать через несколько секунд трупом, и в то же время лихорадочно перебирал в голове варианты.
Уголком глаза детектив заметил, что Оливия вновь прицелилась.
Он не мог думать.
Но потом…
Глава 117
— Запись! — произнес Хантер, когда палец Оливии уже коснулся спускового крючка.
Тень изображала микрофон, поднесенный к открытому рту Скотта, а не трубочку, из которой пьют.
— Вы его записывали. Он рассказывал, а вы записывали его признание.
Оливия опустила руку с пистолетом. Ее губы растянулись в полуулыбке. Женщина подняла левую руку, в которой сжимала миниатюрное звукозаписывающее устройство.
— Я всех их записала. Каждый рассказал мне о том, как они избили, а потом изнасиловали мою маму. Их рассказы похожи один на другой. Здесь есть все. Они рассказывают, как расчленили ее тело, а затем, сунув в ящик, выкинули в океан. Вот только у Эндрю Нэшорна была сломана челюсть и он не мог говорить, но это уже не важно.
Хантер не знал, что сказать.
Скотт промычал что-то нечленораздельное. Его веки медленно приоткрылись.
— Лови, — произнесла Оливия, а затем бросила Хантеру магнитофон.
Детектив поймал его на лету, озадаченно посмотрел на звукозаписывающее устройство, а затем перевел взгляд на женщину.
— Можете оставить его себе, — сказала она.
— Это может помочь, Оливия, но врать я вам не стану. Для нашей несовершенной судебной системы эти показания мало стоят.
— Знаю. Я уже сделала то, что задумала. Мое правосудие свершилось. — Указывая рукой на миниатюрный магнитофон в руке Хантера, Оливия добавила: — Думаю, вам следует передать это средствам массовой информации. Пусть они сделают мою историю достоянием общественности. Это все не ради меня. Я знаю, что со мной случится. Это ради мамы.
Оливия утерла слезу, прежде чем та сбежала по ее щеке.
— Она заслужила справедливого отношения. Делайте с этим то, что сочтете нужным.
Положив пистолет на пол, женщина ударом ноги послала его по направлению к Хантеру.
— Арестуй эту свихнувшуюся суку! — завопил со своего места Скотт. — И отвяжи меня скорее, идиот!
Он принялся извиваться на стуле.
— Эта сука отрезала мне палец! Ты видел? Тебя поджарят на электрическом стуле. Сука конченая! Мой брат сделает из тебя отбивную в суде.
На этот раз Хантер оказался проворнее Оливии. Сильный удар кулаком обрушился на голову Скотта, возле виска. Голова Брэдли мотнулась в сторону, и он потерял сознание.
— Он болтал слишком много чепухи, — пожимая плечами и глядя на Оливию, сказал детектив. — Арестовать вас мне все же придется. Это мой долг. Но надевать на вас наручники я не стану.
На лице женщины появилось удивление.
— Мы выйдем вместе. Вы сможете высоко нести свою голову, а вот это дерьмо, — Хантер бросил недобрый взгляд на Скотта, — я закую в наручники.
Злость мигом исчезла из глаз Оливии.
— Вы хороший человек, Роберт, и хороший детектив, но у меня свои планы. У моей истории один конец, и ареста он не предполагает.