– Ладно, будь по-твоему.
Посчитав свою миссию выполненной, я развернул машину и, вместо того чтобы везти Пита в «Чарли», отвез его домой.
Когда я сам добрался до дома, Лори была уже в постели.
– Привет, – пробормотала она сонным голосом. – Как дела?
– Он пообещал сделать все, что от него зависит.
– Ну и отлично, – она улыбнулась. – Ложись спать.
Я начал раздеваться.
– Да, совсем забыл тебе сказать. Синди выходит замуж.
– Рада за нее.
Лори пыталась поддержать разговор, хотя было ясно, что ей гораздо больше хочется спать, чем беседовать.
– Она сказала, что женщина не может обмануть свое сердце.
– М-м-м-м… – это все, что Лори смогла сказать на заданную тему.
– По-моему, она права. А ты как думаешь?
– М-м-м-м…
Эти звуки я расценил как положительный ответ.
* * *Капитана Терри Миллена Такер вызвал последним, и это было не случайно: именно его свидетельские показания были призваны достойно завершить картину. Миллен занимался расследованием этих преступлений с самого начала, вернее, с того момента, когда за дело взялась полиция штата. А главное, он больше, чем другие, общался с Дэниелом.
Все вещественные доказательства уже были представлены суду, причем самым эффектным образом. А теперь Такер наверняка рассчитывал, что Миллен сконцентрирует внимание присяжных на осведомленности Дэниела по части обстоятельств преступления. Конечно же, он намерен доказать, что Дэниел знаком с этими обстоятельствами по той простой причине, что сам и является преступником. Ну, а нашей задачей было доказать, что Дэниела посвятил во все детали другой человек – настоящий убийца.
Еще до того, как Миллен занял свое место на трибуне свидетеля, я понял, что меня лишили весомого повода заявить очередной протест. Раньше в своем официальном обвинении Такер указывал лишь убийство Линды Падилла, а по поводу трех остальных преступлений ограничивался лишь намеками, что давало мне повод протестовать. Сегодня же он явно был намерен заявить о них по всей форме.
Именно с этого Миллен и начал свои показания: он продемонстрировал фотоснимки с изображениями трех жертв, чем привел членов жюри в состояние шока. При виде страшных и отвратительных подробностей присяжные пришли в ужас и загорелись праведным гневом. Я видел, что Дэниел изо всех сил пытается следовать моему наказу и сохранять невозмутимый вид, однако его лицо помимо воли исказила гримаса. Уверен, что больше всего его угнетала мысль о том, что люди считают эти чудовищные злодеяния делом его рук.
Во время перерыва Дэниел обратился ко мне с неожиданной просьбой:
– Ты не мог бы дать мне копии полицейских отчетов по поводу этих трех убийств?
До сих пор он тщательно изучал только документы по делу Линды Падилла и ничем другим не интересовался, поскольку официально его обвиняли только в одном преступлении.
– Зачем они тебе?
– Не знаю, может, что-нибудь придет в голову… Чем черт ни шутит, вдруг я смогу доказать, что не имел возможности совершить хотя бы одно из этих преступлений? – Он в сомнении покачал головой. – Хотя, это очень маловероятно.
Я согласился принести ему копии этих отчетов, хотя особо не надеялся на то, что он сможет вспомнить что-либо важное спустя столько времени.
Перерыв закончился, и Такер продолжил допрос своего свидетеля.
– На каком этапе лично вы приступили к расследованию?
– После того как было совершено второе убийство – госпожи Симонсон, полицию штата попросили оказать содействие. Но только после третьего убийства – женщины по имени Розалия мы возглавили поиск, и лично я был официально назначен вести расследование.
– Что именно обвиняемый сообщил вам по поводу этого убийства?
– Он сказал, что женщина была убита у себя в квартире, что у нее были отрезаны кисти рук, а также сообщил, где спрятано ее тело. Он описал конкретное место, где находится мусорный контейнер, – сказал Миллен.
– Обвиняемый объяснил вам, каким образом ему стала известна эта информация?
– Да, – кивнул Миллен, – он сказал, что убийца позвонил ему и с гордостью сообщил об этом.
– Информация подтвердилась?
– От первого и до последнего слова, – снова кивнул Миллен.
– Между прочим, были ли зафиксированы подобные убийства с того момента, как обвиняемый был взят под стражу? – спросил Такер.
– Нет.
В течение последующих трех часов Такер максимально подробно допросил Миллена по поводу его контактов с Дэниелом. При этом он особенно упирал на тот факт, что Дэниел проявлял осведомленность, и его информация всякий раз подтверждалась. К тому моменту, когда наступила моя очередь задавать вопросы, между понятиями «обвиняемый» и «убийца» уже не чувствовалось никакой разницы.
– Капитан Миллен, господин Куммингз регулярно сообщал вам информацию. – Так я начал свой допрос. – В тот момент вы верили в то, что он получал ее от преступника?
– Я был не вполне уверен в этом, – сказал Миллен. – У меня всегда были некоторые сомнения.
– Говоря о своих сомнениях, вы подразумеваете, что допускали мысль о том, что Куммингз лжет?
– Такое приходило мне в голову.
– Но если вы допускали мысль о том, что он лжет и при этом владеет столь достоверной информацией, приходило ли вам в голову, что он и есть настоящий убийца?
– Да, именно так.
– В таком случае мне потребуется ваша помощь, капитан. Сторона обвинения предоставила суду копии отчетов о ведении расследования, однако отчет о результатах наружного наблюдения по какой-то причине не был приложен. У вас не найдется лишней копии?
– О каком наблюдении вы говорите? – Миллен, судя по всему, был сбит с толку.
– О наружном наблюдении за господином Куммингзом.
– Насколько мне известно, такого наблюдения не велось.
– Вот именно. Итак, посмотрим, что получается. Вы допускали мысль о том, что господин Куммингз лжет, а значит, допускали мысль о том, что он убийца, но при этом не сочли нужным установить за ним наружное наблюдение. Вы не опасались, что он может совершить очередное убийство?
Миллен попался в мою ловушку. Скорее всего, он и не думал подозревать Дэниела до самого последнего момента, пока тот не запутался в собственной истории с мобильным телефоном. Именно по этой причине никому и в голову не приходило устанавливать за ним слежку.
– За ним не велось наблюдения, – стиснув зубы, подтвердил Миллен.
– И почему же? – спросил я. – Вы полагали, что он не представляет опасности для общества?
– Задним числом легко судить о чужих поступках и принимать правильные решения. А в тот момент мы были по горло заняты расследованием…
– Таким образом, вы не установили слежки за потенциальным преступником по той причине, что были по горло заняты расследованием его преступлений. Я правильно вас понял? Если бы вы были заняты расследованием не по горло, то добились бы большего успеха?
На этот вопрос у него не нашлось достойного ответа. Воспользовавшись его замешательством, я снова и снова продолжал повторять вопрос на разные лады, до тех пор пока Такер и Кэлвин не потребовали продолжить допрос по существу.
– Скажите, пожалуйста, какое впечатление во время вашего общения производил Куммингз? Он показался вам умным человеком?
– Пожалуй, что так, – с явной неохотой согласился он.
– Вы хорошо представляете себе его работу в качестве репортера криминальной хроники?
– Более или менее.
– В таком случае, вам не показалось странным, что во время обыска улики оказались прямо под носом у полиции?
– С некоторых пор меня уже ничто не удивляет. Если бы люди всегда руководствовались только логикой и совершали только разумные поступки, то они бы не убивали себе подобных.
– Таким образом, вы признаете, что в действиях Куммингза, или иного лица, совершившего преступление, отсутствовала логика? В противном случае, он не стал бы хранить улики там, где их легко могут обнаружить?