Его руки, теперь нежные, легли на ее плечи. Несмотря ни на что, ей хотелось растаять под ними и вернуться к мирной интерлюдии в его постели.
— Нет. Меня сильно волнует, что произойдет с тобой, поэтому я запрещаю тебе возвращаться к такой жизни.
У нее отвисла челюсть.
— Ты мне запрещаешь?
— Чертовски верно, — его хватка усилилась на ее плечах. — Ты сказала мне быть мужчиной. Больше никаких странных парней, Лара. Больше никакого шантажа.
— Ты знаешь, я не могу, — сказала она медленно.
— Если какой-либо другой мужчина прикоснется к тебе, я знаю, что будет.
Она закрыла глаза, понимая, что она приговорила его к жизни в мучениях.
— Мне жаль, что я не рассказала тебе всего прежде, чем мы соединились. Если ты сосредоточишься на своей работе здесь, наша связь ослабнет.
Его губы скользнули по ее лбу, а затем он отпустил ее.
— Я сомневаюсь.
— Прощай, Огден.
Она прикоснулась к его щеке и вытащила свои ключи от грузовика из кармана джинсов.
— Ты не уйдешь сейчас. Почти стемнело.
— Я не могу оставаться здесь больше ни минуты.
Он снова ударил дерево и побрел обратно в свою хижину.
***
На лесопилке на следующее утро, Огден стер пот со лба и сделал еще один глоток кофе. В нем уже было достаточно кофеина, чтобы он двигался только на нервной энергии. Сон не шел с тех пор, как Лара оставила его прошлой ночью.
Она была сейчас по дороге в Йеллоустоун и предположительно в безопасности. Да, он был уверен, что она в безопасности. Он бы почувствовал, если бы что-то с ней случилось. К сожалению, она столкнется с большей опасностью, когда доберется туда, чем на дороге.
Когда он окинул взглядом лесопилку, то почувствовал себя столетним. Пиломатериалы заканчивались, а заказы не уменьшались. Впервые в жизни он не хотел быть здесь. Как правило, мысль о путешествии, оставлении дома без присмотра вызывала у него дрожь.
Сегодня он стремился быть в Йеллоустоне, чтобы следить за своей парой. В результате, он не мог сосредоточиться. Он испортил уже два бревна и чуть не поранился о лезвие пилы.
И даже не мог зайти внутрь офиса и посмотреть на картотеку, не представляя Лару, прислонившуюся к ней, ее сладкое, соблазнительное тело, вбирающее его с толчками. Он бы отдал все, чтобы снова увидеть дикую, красную полосу в ее волосах. Чтобы прикоснуться к ней. Чтобы приручить дикого волка в ней.
Когда он услышал хруст шин по гравию, его сердце выпрыгнуло из тяжелой трясины, в которой он погряз с прошлой ночи. Она вернулась?
Ему не удалось скрыть своего разочарования достаточно быстро, когда Дрю появился во дворе.
— Я тоже рад тебя видеть, — сказал Альфа, кладя руки на бедра.
Огден вскочил со своего места, выплеснув кофе за край своей кружки.
— Твой заказ делается. Я не спал всю ночь.
— Ты ужасно выглядишь, Вудс, — ответил Дрю. — Я бы хотел, чтобы ты лучше заботился о себе. Честно говоря, я беспокоюсь за тебя.
— Не нужно. Я в порядке.
— Где твоя сексуальная пара сегодня?
Волоски на задней части шеи Огдена ощетинились, и он едва подавил рычание в своем горле. Он не хотел говорить об отъезде своей пары. Почему вожак стаи должен был показаться именно сейчас? Не выспавшийся и озадаченный поведением Лары, он был не в состоянии справиться с этой импровизированной встречей.
— Она вернулась в Вайоминг, — сказал он.
— Жаль, — мужчина почесал щеку. — Вы поругались?
Огден встал и тоже положил руки на свои бедра, хотя небольшой голос внутри него напомнил ему, что он принимает неправильную покорную позу.
— Что я могу сделать для тебя, Дрю? Я уверен, что ты пришел не для того, чтобы обсудить Лару.
— Ты прав, — он достал фотографию из кармана рубашки и передал ее Огдену. — Я решил, что хочу более необычную крышу для конференц-зала, а не ту заплесневелую, в конце концов. Хочу с резными фигурками волков.
Вожак стаи мог бы с таким же успехом сбросить кирпич ему на голову. Разочарование воспламенило каждый нерв, проделывая свой путь от туловища к пальцам рук и ног. Его мышцы напряглись, готовые к борьбе или бегству.
— Ты говоришь об очень тщательном, специальном фрезерном мастерстве, — возмутился Огден. — У меня не хватает времени, черт побери.