Второй Доминант скрестил руки на груди.
— Если он останется, то будет постоянно лгать, этот сперматозоид лжи.
— И мы должны были предоставить нашу землю другой Стае? — добавил первый. — Я так не думаю.
Дрю встал и поднял руку.
— Достаточно.
— Я заслуживаю вашего презрения, — сказал Огден. — Я скрывал правду, потому что Лос-Лобос — мой дом, и я боялся потерять его. Ты прав. Моя честь важнее дома и земли.
— Ты жил в страхе все это время на пустом месте, — Дрю посмотрел на всех, стоявших вокруг стола. — Если мы хотим, чтобы наша Стая выжила, мы должны всегда быть открытыми друг с другом.
— Понятно, — ответил Огден. — Я приму любое наказание, которое ты посчитаешь заслуживающим.
— Мне нужно все обдумать, — сказал Дрю. — Сегодня вечером мы вновь соберемся за этим зданием под луной.
Дрожь волнения и предчувствия прошла через Лару. Итак, их следующая встреча будет в форме Волка. Когда они встали из-за стола, Дрю посмотрел Огдену прямо в глаза.
— Ты доказал сегодня, какой ты человек. Посмотрим вечером, какой ты волк.
Помня болезненные полуизменение своей пары, ее надежды умерли в ней, как потушенное пламя. То, что Дрю просил сделать, он не мог.
Глава 7
Когда Огден вернулся домой, его конечности дрожали от усталости и шока, наконец, он признался в своей семейной тайне. Он даже не остановился у деревообрабатывающего станка. В своем психическом состоянии он не мог управлять опасной пилой. Вместо этого остановился перед своим домиком, выключил двигатель и положил лоб на руль.
Лара коснулась его плеча.
— Пойдем внутрь.
— Зачем, — пробормотал он. — Это больше не мое.
— Посмотри на меня, — ее руки, удивительно нежные, ласкали его челюсть. — Я так горжусь тобой за то, что не дал себя в обиду.
Он кивнул.
— Это может стоить мне всего.
— Необязательно.
По крайней мере, в его навыках деревообработки нуждался город.
— Я должен быть идеальным волком сегодня вечером, — он потер подбородок. — Как, черт возьми, я могу это сделать?
— С практикой, а у нас весь день, — ее серые глаза сияли внутренним светом. — Пойдем.
Она вышла из машины, и он, наконец, тоже. Его ноги настолько онемели, что он должен был схватить капот, чтобы не упасть. Взглянув на хижину, он проследил взглядом по бревенчатым балкам, которые прикрепил вручную. Как глупо… самодовольно даже… привязываться к вещам, которые потеряешь в один прекрасный день. Может быть, лучше не иметь их вообще с самого начала.
Он смотрел на Лару, ожидающую его у входной двери. Он тоже ее потеряет? Дом и земля были всего лишь вещами, сказал он себе. Пока у него была его пара, вещи не имели значения.
Дрю планировал дать ему непроходимый тест, который знал, Огден провалит. В каком-то смысле, наконец, избавление от бремени секрета было облегчением. Больше не будет жизни в страхе из-за боязни совершить какой-нибудь неверный шаг.
Взглянув на елку Блек Хиллс, стоявшую на краю его двора, он задался вопросом, почему люди не могут быть, как деревья, укорененные в одном месте на всю свою жизнь. Он присоединился к ней у двери и открыл ее. Прикасаясь к дереву, он понял, что его дом был сделан из деревьев, как и предыдущие дома. Может быть, ничто не может быть укоренено вечно.
— Думаю, мы должны насладиться хижиной, пока можем. Похоже, мы оба бездомные.
Она поцеловала его в щеку после того, как они вошли внутрь.
— Это почти смешно, не так ли?
Ощущение ее мягкого дыхания на лице ненадолго забрало его способность говорить. Он нуждался в ней, под ним, голой и уязвимой. Кровь прилила к члену, заставляя его жаждать спариться. Но мысль о том, что она увидит сегодня вечером, как он потерпит неудачу, вместе со всем городом, остудила его страсть.
К его удивлению, Лара опустилась до коленей перед ним и расстегнула его джинсы. Кровь, убегающая от его члена, резко развернулась.
— Не расскажешь, что ты делаешь? — спросил он.
— Тренирую тебя для теста, мой Доминант.
— Ты уверена? — ее прошлое проскользнуло между ними, охлаждая его кровь. — Оральный секс не совсем твой любимый, не так ли?
— Будет с тобой.
Через несколько секунд ее умелые руки обхватили его голую плоть. Он застонал, когда ее розовый язык проследил вену на нижней стороне его члена. Затем закружился по головке, разжигая в нем огонь, достаточно сильный, чтобы сжечь всю лесопереработку. Тесная красная майка, которую она носила, еще больше разжигала в нем огонь, когда он смотрел на круглые холмики грудей.