— Я-я могу все объяснить.
— Не беспокойся, — он бросил фотографии на пол. — Я собираюсь забыть, что ты когда-либо приезжала сюда.
Глава 4
Как только за Огденом закрылась дверь сарая, Лара стала собирать фотографии обратно в конверт. Она провела рукой по волосам. Носить напечатанные фото, вместе с цифровой версией было глупо, но когда борьба осложнилась, она должна была смотреть на материальное доказательство ее побед.
Их внезапный конец был к лучшему. Они не смогли бы заставить это работать, не тогда, когда ее враги продолжали причинять зло ее Стае. Их Стае поправила она себя. Они были соединены вязкой и кровью. Пусть он сердит. Пусть думает, что она шлюха. Это облегчит их неизбежное расставание.
Она никогда не забудет время, когда они лежали в его деревянной постели, притворялись, что они просто прекрасная пара. Ощущение его голой, загорелой плоти против ее, как наждак по дереву, отшлифовывая на время ее дикую боль. Желание лежать с ним каждую ночь и встречать с ним каждое утро рассвет, угрожало преодолеть все остальное.
Но их роман закончился, поняла она, застегивая молнию красной сумки. Хотя ей не нравилось ехать ночью по неровной дороге, она не могла терять ни минуты в этом месте, к которому не принадлежала.
Крик боли снаружи заставил ее отбросить сумку и выбежать за дверь, чтобы узнать что случилось. Она охнула и опустилась на колени рядом с Огденом, который был в середине изменения и, казалось, застрял там.
Длинные бакенбарды покрывали его красное, потное лицо. Одна рука заканчивалась пушистой лапой, а на другой все еще были пальцы. Все его тело трясло, ноги были укорочены, колени изогнуты в обратную сторону.
Чертовы эмоции человека, заставили его измениться против его воли. Если он превратится в волка в таком состоянии, то неизвестно, что сделает. Если он не в себе убежит в сельскую местность и ранит себя или кого-то другого, она будет чувствовать себя ответственной.
Он крякнул и тяфкнул, звуча наполовину по собачьи и наполовину по человечьи одновременно. Один из его клыков прикусил нижнюю губу, и ручеек крови стекал по его подбородку. Медный аромат вернул ее обратно в тот ужасный день между скал. Ее мышцы вибрировали, заставляя кости испытывать зуд с потребностью изменить форму.
Первоначальный вид, звук и запах его тела, борющегося с изменением, напугал волка внутри нее. Если она также изменится, то весь ад может вырваться на свободу. Они могли даже разорвать друг другу глотки. К счастью, она смогла подавить свою трансформацию путем возведения ментальной стены. Ее волк попятился и заскулил, но все равно успокоился, свернувшись калачиком в углу.
Самообладание спасало ей жизнь в Йеллоустоуне более чем один раз.
— Борись с ним, Огден! — кричала она в ухо с заостренным кончиком. — Концентрируйся на человеке.
Он хрюкнул и покатился по неровной земле, налетев на ствол сосны, которая задрожала и осыпала иголки. Когда он хватал кору, тяжело дыша, его когти в конце концов ушли, и его пальцы скользнули на землю.
Сердце Лары билось о ребра, когда она смотрела на мужчину, с которым недавно занималась любовью. Его лицо было неподвижно и бледно, а глаза были закрыты. Он мертв? Она ничего не знала о его болезненном изменении или как соединение могло повлиять на это.
— Ты в порядке? — она тронула его плечо. — Поговори со мной.
Его веки затрепетали и открылись.
— Нет, я чувствую себя, как полное дерьмо.
Она помогла ему подняться и обняла за талию. Несмотря на его вспышку ранее, она не могла сопротивляться и не прикоснуться к нему, когда он был рядом. Вероятно кроме того, он был более ранен и потрясен, чем выглядел.
Он потер нижнюю половину лица, как будто проверяя пропали ли длинные бакенбарды. Неподалеку дятел долбил высокую корягу, равнодушный к борьбе Огдена.
— Я должен научиться лучше контролировать свои эмоции, — его глубокий, обычно ясный голос звучал грубо, как сломанное дерево.
— У тебя всегда было болезненное изменение?
Он покачал головой.
— Не в начале. Это началось после того, как мои родители…
— Может быть, подавление доминантной стороны вызывает это, — сказала она. — Это может быть опасно.
Она была рада, что у него не было желания ехать в Йеллоустоун. Он был бы обузой для нее.
— Не бывало так часто, пока ты не появилась, — игнорируя ее руку, он встал, ухватившись за ствол дерева для поддержки. — Ты можешь идти спать. Я буду в порядке.
Она тоже встала.
— Я не хотела, чтобы ты узнал об этом таким образом.
Или вообще узнал.
Он поднял руку.
— Мне не нужны объяснения.
Замечательно для нее. Они в любом случае расстались, но ее совесть давила на ее позвоночник. Он был ее парой и, что он думал о ней, имело сильно значение.
— Несмотря на то, во что эти фотографии могут заставить тебя поверить, я не шлюха. Я обнаружила, что, поставить мужчин в наиболее уязвимое положение, это самое эффективное оружие, которое у меня есть.
Он хмыкнул, даже не глядя на нее.
Ей очень хотелось сказать, что она никогда не спала ни с одним из них, но она не хотела лгать. Почему он должен быть таким прекрасным и честным? Он заставил ее почувствовать себя грязной и засомневаться во всем, что она считала правильным за последние несколько лет. Она даже больше не знала, кто она. Еще больше причин убраться отсюда.
— Мужчины, на которых я нацелена, имеют ранчо, семьи и достойное положение в сообществе. Когда они слышат мой голос и видят меня…
Его кулак ударил по стволу дерева.
— Избавь меня от деталей.
— Тебе нужно что-то знать. Я не хотела, чтобы ты положил глаз на меня, потому что я должна использовать секс в качестве инструмента, — когда он начал возражать, она подняла руку. — С тобой, Огден, это было прекрасно. Никто другой не доставлял мне удовольствие.
Но его каменное лицо не смягчалось от ее слов, что заставило ее пожалеть о том, что она их сказала. Как она могла быть настолько глупа, чтобы позволить себе доверять человеку?
— По сути, ты шантажируешь этих людей, верно?
Она скрестила руки на груди.
— В значительной степени.
— И один из них дал тебе хороший внедорожник?
Она кивнула.
Он, наконец, посмотрел на нее, пронзая ее своим интенсивным, синим взглядом.
— Злом исправишь зло?