Но времени для того, чтобы позлорадствовать не было. Огдену нужна помощь. Как только она достигла его, услышала сирены на расстоянии. Его сотовый телефон лежал на земле рядом с ним. В его наполовину человеческом состоянии, он, должно быть, успел нажать на кнопку экстренного вызова.
Судя по скорости кровотечения, они вряд ли доберутся до него в срок.
Изменение! Только в форме волка он сможет заживить рану.
Чтобы уговорить его, она начала лизать его лицо и негромко зарычала горлом. Боль прошла через его внутренности, когда тело начало сокращаться. Она тявкнула в поддержку, когда больше серого меха начало просачиваться сквозь кожу. Его синий взгляд … бледно голубой… впился в нее, пока его тело боролось, чтобы стать волком.
Она никогда в жизни не видела столь болезненное изменение. Суставы трещали в его лапах.
Поспеши! Скорая почти приехала. Когда они увидят нас, мы должны быть людьми.
Огден, наконец, полностью стал волком. Он скулил от боли, пока она лизала его рану. Вкус его крови имел обратное влияние на нее, чем кровь Тайлера. Она захотела схватить его за шиворот зубами, отнести в логово и полностью вылечить его.
Но это, похоже, ему уже не нужно. Поток крови замедлился до минимума, и он заскулил, скулеж потом перешел в сильное рычание. Она смогла, наконец, увидеть, куда пуля попала. К счастью, она еле задела его и не застряла во внутренних органах. К ее величайшей радости, он поднялся на четыре лапы и встряхнулся. Эти голубые глаза по-прежнему смотрели на нее со связью, которая никогда не умрет.
Сирены стали ближе. Скорая, должно быть, свернула с основной дороги на длинную подъездную дорожку. Она надеялась, что он сможет превратиться в человека быстрее, чем в волка. Когда власти увидят укушенные раны Тайлера, они обвинят в этом ближайшего волка.
Она прикоснулась носом к его, разделяя с ним дыхание.
Ты был великолепен, милый. Теперь превратись обратно в человека на мой счет. Один, два, три!
Ее тело подчинилось, изменение произошло так быстро, что она упала на твердую почву. Ее кости горели там, где они удлинялись, и голая кожа чувствовала себя так, как будто бы ее измельчили на мельнице.
Блин! Огден был в середине смены, и, кажется, застрял там. Красные мигалки от скорой помощи пронеслись через двор. Если власти найдут его в форме полу-волка, государство запрет его в ближайшей научной лаборатории. Может даже в конечном итоге в цирке, где люди будут брать плату за вход, чтобы увидеть его.
Она взяла его лицо в ладони.
— Я люблю тебя! За то, что ты так защищаешь меня, за нежность, и за то, что ты благородный человек.
Он ответил хриплым стоном.
— Ответь мне. Словами, — потребовала она. — Даже если ты не любишь меня, скажи мне что-нибудь!
Его лицо было таким же красным, как мигалки, из-за того, что он прилагал усилие, чтобы заговорить.
— Я-я люблю те-ебя, Л-лара.
Рыдание вырвалось из ее грудной клетки.
— О, Огден. Я не заслуживаю этого. Посмотри, что я сделала с тобой!
Он закричал, когда его кости ноги начали вытягиваться. Она чуть не сняла с себя скальп, когда грубо провела рукой по своим растрепанным волосам. Двери хлопнули. У них не осталось времени. Она проверила его рану, надеясь, что он не вернулся в критическое состояние, но он, казалось, держался. Даже его одежда, окровавленная и потрепанная, вернулась обратно.
Поскольку слезы текли по его лицу, она погладила его грязный, потный лоб.
— Все будет хорошо.
Он будет жить.
Ничто другое не имело значения. Ничего. Ни ее Стая. Ни проклятое сражение с владельцами ранчо.
Ничто!
Вина накрыла ее, когда она поняла, как была близка к потери другого близкого человека. Если она когда-нибудь забудет это, все что ей нужно сделать — это посмотреть на пятна крови на ее белой блузке, как напоминание. Желудь впился в ее колени, когда Лара опустилась на них на землю. Она схватила и сжала его, нуждаясь в якоре.
Двое санитаров бросились в их сторону.
— Что здесь произошло?
— Его подстрелили, — сказала Лара.
— Эй, здесь еще один, — сказал второй парень, в то время как первый разорвал рубашку Огдена, чтобы проверить его рану.
— Он стрелял, — отметила она.
— Похоже, на этого напал зверь, — он схватил свою рацию. — Где же шериф?
Лара подавила улыбку, зная, что она была тем зверем, но задумалась над тем, что нужно состряпать историю для полиции. Они никогда не поверят в то, что произошло на самом деле, но она и не хотела, чтобы они знали. Стаи хранят свои секреты оборотней.
— Мэм, пожалуйста, подержите этот компресс, прижатым к нему, — поручил ей первый санитар. — Мне нужно достать еще медикаментов из грузовика.
— Слушай, — прошептала она в ухо Огдену, когда они остались наедине. — Я пришла сюда с Тайлером. Ты заревновал и последовал за нами.
— Прямо в точку, — прошептал он.
— Пока мы были в доме, утверждай, что во двор пришел волк. Брукс хотел застрелить его, но ты не дал. Поэтому, он стрелял в тебя. Тогда волк напал на него и убежал.
Звук другой сирены пронзил ночь, больше разноцветного света осветило двор. После того, как шериф вышел из патрульной машины, последовал полицейский допрос и фотографирование. Огден стоял, выглядя лучше. Его рана все еще была красной, но уже запечаталась новой плотью. Они должны уйти от полиции и чем быстрее, тем лучше.
— Не хочешь поехать в больницу? — спросил его первый санитар.
— Терпеть не могу больницы, — сказал Огден деревенским акцентом. — Просто хочу вернуться домой и позволить своей женщине поухаживать за мной.
Шериф выглядел озадаченным, когда последовал за ним с блокнотом и ручкой.
— Уверен, что не хочешь предъявить обвинения?
— Неа, — Огден покачал головой. — Я только хочу забыть, что произошло этой ночью.
— Ну, давай этого заберем в больницу, прежде чем он получит обширную инфекцию, — второй санитар указал на Тайлера, который лежал на носилках. — Может, хирург сможет спасти ему руку, но я сомневаюсь в этом.
Наконец, этот кошмар закончился. Обвив руками своего мужчину, Лара поплелась к его грузовику. Морщась, он ощупывал карман своих джинсов и передал ей ключи.
— Я думаю, лучше тебе сесть за руль.