Когда все поели и ушли, Огден уже расправился со своей тарелкой, но не почувствовал вкуса еды в ней. Где бы ему найти смелость сказать Дрю, что он вернулся и, кстати, пятьдесят с лишним членов чужой стаи хотели переехать к ним? Ну, в основном все, кроме Хвостика.
Им тоже нужны будут дома. В Лос-Лобосе уже и так было слишком много бездомных людей, живущих в палатках и автофургонах, пока они ждали, когда им построят дома. Ему придется клонировать себя раз десять, чтобы не отстать от дополнительных заказов на деревообработку.
Тогда почему у него была эта ухмылка на лице? Потому что он любил женщину, сидящую в изношенном, старом троне-кресле. Даже при мысли о том, чтобы объяснить это все Дрю Тао заставляло его желудок сжиматься, но он сделает все для нее.
— Мы должны все убрать, — она стиснула ручки кресла, вставая.
Он похлопал ее по руке.
— Ты все делаешь правильно. И я рад, что ты не убила Брукса.
— Правда?
— Женщина, которую я люблю, выше хладнокровного убийства из мести, — он рассматривал фотографию в фоторамке на журнальном столике, которая изображала ее мать в обоих формах, человека и волка. — Я никогда не знал твою мать, но уверен, она гордилась бы тобой.
Она положила другую руку на его, пока четыре руки не легли на подлокотник кресла, сложенных одна на другую.
— Я думаю, что ты прав, — прошептала она.
— Теперь ты настоящий лидер, потому что знаешь, когда воевать, а когда нет. Иногда сдерживание требует больше смелости.
— Я должна была обсудить Лос-Лобос с тобой заранее, а не упоминать экспромтом в речи.
— Не нужно, — он сжал ее руку в его. — Я ранее предложил то же самое решение.
Они освободили руки и встали, потягиваясь. Его кости все еще болели после вчерашних многократных изменений.
Ее губы дернулись.
— Боюсь, что у меня нет посудомоечной машины.
— После того, что мы пережили прошлой ночью, думаю, мы справимся. Ты моешь. Я вытираю.
К тому времени, когда они закончили, он надеялся, что сможет придумать план, как переговорить с Дрю. Один бой может и закончился, но он боялся, что новый еще не начался.
***
На следующий день, Лара сидела рядом с Огденом в незаконченном конференц-зале. Она была рада, что в этот раз она не на ответственном посту. Вместо этого, она вдыхала аромат нового дерева и свежей краски. Когда они приехали прошлой ночью в Лос-Лобос, Огден позвонил Дрю, прося созвать заседание Совета.
Он лежал ночью в постели с журчащим от беспокойства животом. Она даже не смогла отвлечь его, предлагая секс.
— Что, если они выбросят меня из стаи? — спросил он в очередной раз.
— Значит, ты собираешься рассказать им свой секрет?
— Если буду просить пригласить твою стаю сюда, должен, — он зарычал, что получилось очень сексуально. — Кроме того, самое время стать мужчиной.
Дрю прохромал ко главе стола и сел. Надежда теплилась в груди Лары. Он выглядел как обычный парень, не рычащий, дикий, черноволосый Альфа, которого она себе представляла.
Он пожал ей руку.
— Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Лара. Райкер сообщил мне о вашем приезде, конечно.
— Для меня тоже большая честь, наконец, познакомиться с вами, — ответила она.
Развернувшись к Огдену, Дрю спросил:
— Хорошо, Вудс. Что у тебя на уме?
— Я думал об альтернативном стиле резного украшения для этого зала, пока был в Вайоминге, — он вытащил салфетку из кармана своей коричневой рубашки и быстро ее развернул, чтобы показать нарисованное Дрю. — Мотив клыка простой, но элегантный. Это так же дешевле и быстрее. Что ты думаешь?
Дрю нахмурился.
— Ты созвал заседание Совета для обсуждения молдинга?
Огден вздохнул.
— Нет, не для этого. Лара моя пара.
— Мы могли бы отметить ваши отношения в баре за пивом, — Лидер посмотрел на часы. — Что-нибудь еще?
— Да, сэр, — ответил ее супруг. — Я — не Омега.
Челюсть Дрю отвисла.
— Ну, теперь уже кое-что. Объяснись.
Огден скомкал салфетку в пальцах.
— Я был Доминантом все время.
Другие Доминанты посмотрели друг на друга, а затем на него оценивающим взглядом.
— Мы должны будем встретится в баре Джи, в конце концов, — пробормотал один. — Нам нужно пиво, чтобы переварить это.
— Почему ты все время это скрывал? — потребовал Дрю.
Плечи Огдена опустились, когда он подчинился своему Альфе.
— Может быть, все станет понятно, когда я оглашу свою просьбу.
— Просьбу? — спросил Дрю, глядя снова на часы.
— В Йеллоустоне стаю Ламар Каньон почти истребили, это люди моей пары. Остальным членам нужен дом.
— Здесь? — Дрю откинулся на спинку стула, выглядя гораздо более расслабленным, чем она ожидала, основываясь на страхе Огдена перед ним.
Лара положила руку на руку Огдена, на ту, которая лежала на столе. Она могла бы говорить за него, но это будет последней мерой. Ему нужно сделать это самостоятельно.
— Да, здесь, если ты сочтешь это целесообразным, — сказал Огден удивительно твердым голосом. — Их меньше пятидесяти, тех, кто приедет.
— И ты просишь, потому что они люди твоей пары?
Огден молчал. Лара поняла, что это его шанс. Если он согласится с Дрю, ему не придется раскрывать свою семейную тайну.
— Они так же и мои люди, — слова, твердые, как доски, которые он пилил, эхом отразились от голых стен глубоким резонансом его голоса. — Через кровь моего отца. Моего настоящего отца.
Брови Дрю снова соединились.
— Тогда твоя мать изменяла своей паре, мужчине, который вырастил тебя.
— Да, сэр, — Огден склонил голову, словно ожидая, что плеть ударит по нему.
Доминанты вскочили со своих мест, стулья отлетели назад и чуть не опрокинули стол.
Каждый из них впился в него взглядом.
— Итак, эта полукровка пряталась в нашей Стае, лгала нам все время, лизала наши ботинки.
Красная полоса Лары тряслась от гнева. Возможно, она не была согласна с тем, что делал Огден, но понимала его причины. Сжав губы, она заставила себя молчать. Он был достаточно опозорен прямо сейчас.
Второй Доминант скрестил руки на груди.