“ – Куда ты пойдешь, Огюстен? – спросил папаша Кошен. – Да и как, ты ведь больше месяца не встаешь?
Вокруг старого Огюстена собрались все его друзья, или, вернее сказать, завсегдатаи кабачка папаши Кошена с ним во главе. Была с ними и кривая Кларис.
– Если он останется здесь, то его непременно арестуют! – сказала она. -Но и уйти он не может, ноги его не слушаются.
Тут все заволновались, замахали кулаками и обещали, что не дадут арестовать заслуженного ветерана, который проливал кровь за Францию и видел двух императоров. Так они поволновались, покричали, а поскольку время близилось к вечеру, то стали потихонечку расходиться и в каморке Огюстена остались только папаша Кошен и кривая Кларис.
– Ты знаешь Огюстен, – заговорил папаша Кошен со слезами на глазах, который хоть и был кабатчиком, но сердце у него было доброе. – У меня есть племянник, он учится на адвоката в Париже. Я напишу ему и он, как-нибудь да уладит твое дело.
– Нет. – возразила кривая Кларис. – Если за старика взялись судейские, то тут не поможет адвокат, тут нужна нечисть пострашнее. -она перешла на шепот и добавила. – Тут нам поможет только Берта Фури.
Сказала эти слова кривая Кларис и ветер в ту же секунду задул свечу в каморке Огюстена”
Чудесно было этим вечером на Невском проспекте, люди торопились, проходя мимо роскошных витрин, но, если присмотреться, начинало казаться, что красивые девушки попадая в свет этих витрин замедляли движение и непременно встряхивали распущенными волосами, а как только витрина оставалась позади, немедленно занимали свое место в монолитной толпе прохожих, и так до следующей освещенной витрины. В Гостином дворе торговали марципаном, а за столиками кофеен сидели парочки и одинокому холостяку, могло бы показаться, что парочки эти все сплошь из подружек, и только и ждут, когда кто-то попросит позволение разделить с ними их девичье одиночество. А в полутьме старого Невского неподалёку от Лавры, размашистым шагом через дорогу ходила проститутка с распущенными белыми волосами, которые смущали водителей мужчин, заставляя их отвлекаться от дорожной ситуации. Красиво на центральной улице Петербурга, прекрасны мосты через Неву, но тревожно и сумрачно в переулках. Темно на Жуковского и Некрасова, перекопано на Советских, пустынно на Херсонской. В который раз Артем шел этой дорогой от Михайловского замка до Ладожского вокзала и не увидев ни замка, ни Вокзала и как будто растворялся в переулках. А свет на площади Александра Невского пугал его и гнал назад к дому, на Перекупной. А там, на Перекупном переулке, где редко проезжают машины, Артем встал посреди дороги и стал смотреть на круглое окно, красивого дома в стиле модерн. Большое окно было черно, и во всем доме не было света и от этого становилось ещё тоскливее. Артем нехотя повернулся и стал смотреть на окна своего дома. Впрочем, в свой дом заходят без страха и радуются свету на кухне. Радуются, что тебя кто-то ждет, что этот кто-то волнуется и греет чайник. А он боялся, что в квартире кто-то будет, что кого-то вселили, что кто-то занял его комнату и готовится спать в его постели.
– Еще немного подожду.
Артем посмотрел время на телефоне и прошелся по переулку. Смена может закончиться в любое время и стоять можно хоть до утра. А утром приходит поезд из Москвы или Саратова, и Витя приведет нового актера.
– Нет смысла. – пробормотал Артем. – Не выгонят же меня на улицу. А так я могу замерзнуть… – он ещё раз посмотрел на круглое окно. – Хотя, может это лучший выход.
В квартире было тихо, и тишина эта была, какая-то слишком таинственная, слишком неразборчивая: то ли от пустоты была эта тишина, а то ли от того, что все обитатели квартиры только что заснули и вот-вот наполнят её дыханием и храпом. Дверь в его комнату была открыта. Может он забыл её закрыть перед уходом, а может новый жилец не справился с роликовым направляющим двери, да так и отставил на ночь.
Свет луны падал на кровать, но была ли она пустая или на ней кто-то лежал, укутанный его одеялом, Артем не понимал. Он замерз, валился с ног от усталости и невероятно хотел спать. Тихо прижимая к груди рюкзак и неся ботинки в руке, Артем все-таки вошел в свою комнату, подошел к застеленной кровати и не решился лечь, а наоборот, стал отходить от неё шаг за шагом, озираясь со страхом и беспомощностью. Наконец он нашел то, что искал – шкаф. В углу стоял шкаф с запасными постельными принадлежностями. Вот так вот с рюкзаком в одной руке и ботинками в другой, Артем открыл дверцу шкафа и шагнул в него. Устроившись на одеяле и подушках, он прикрыл дверцу за собой и уснул.