Глава VII
Утро разбудило его мирными звуками и радостными солнечными бликами, которые пробрались в шкаф сквозь неплотно запертые дверцы. Кто-то на кухне жарил яичницу. Артем читал, что Петр I будучи с великим посольством в Голландии под именем Петра Михайлова и изучая разнообразные ремесла, спал в шкафу, как это было принято в тех местах, и сейчас он вспомнил об этом. Вспомнил и улыбнулся. А ещё ему очень захотелось яичницы. И жизнь показалось ему в этот момент простой и приятной. Ему захотелось выбраться из шкафа, выйти на кухню, поздороваться и объяснить ситуацию. Потом принять душ и пойти в магазин за яйцами и колбасой.
– А маленькая Мари? – услышал он знакомый женский голос. -Что будет с ней? Конечно, ты будешь есть свою яичницу, а старого Огюстена посадят в темницу.
Артем изо всех сил сжал зубы, чтобы ни в коем случае не ответить.
– Почему ты уверен, что жизнь должна быть простой и прекрасной? Потому что так об этом говорят по телевизору?
Это был хитрый ход со стороны Марии. Артем много лет не смотрел телевизор и гордился этим. Она специально дразнит его, чтобы он сорвался и заговорил. А если он сейчас не выдержит и заговорит, то ему придется уйти из квартиры и опять прятаться.
– Разве ты умираешь с голоду? – не унималась Мария. – Или тебе ты тяжело болен, что не можешь без трехразового питания?
Тот, кто жарил яичницу на кухне, уже мыл посуду, а Артем все не решался вылезти из шкафа, чтобы как-то поговорить и объясниться. Он закрыл глаза и попытался успокоиться. Голос Марии становился все дальше, и перед глазами вставала заснеженная дорога, которая вела из города Питивье и люди на ней: мужчина и женщина, которые волокли за собой тачку из тех, что развозят по домам уголь. В тачке, завернутый во всякою тряпьё, сидел старик. До Артема доносился скрип колес, очень громкий в чистом морозном воздухе и голоса:
“ – Неужели старая Берта Фури ещё жива? – и говоривший закашлялся, видимо глотнув холодного воздуха. – Её именем пугали, когда я был ещё ребёнком.
– Жива, папаша Кошен, ещё как жива. – ответила Кривая Кларис. – Что ей ведьме станется? Нам бы только застать её, нам бы только её найти, нам бы только сторговаться с проклятой колдуньей, а уж за ней дело не станет. Она своё ведьмино дело крепко знает.”
Артем тряхнул головой, будто вынырнув из ледяной воды. Лицо покалывало и не хватало воздуха. В коридоре кто-то крутил ключом в замке, наверное, закрывая за собой дверь.
– Будь ты неладна! – Выругался Артем.
Он ругался так яростно и замысловато, что ему начинало казаться, будто ещё чуть-чуть и он задохнется. Но остановиться он не мог.
– Это ты! – вопил он мечась по квартире между туалетом ванной и холодильником. – Ты и есть ведьма!
В результате он не поел, не принял душ и не сделал ничего из того что собирался, а когда он это понял и остановился, он услышал, как Мария плачет. Сердце у Артема поднялось высоко – высоко и заколотилось с такой силой, что ему захотелось разорвать себе горло и достать его. Захотелось вынести его на свежий воздух, чтобы оно, надышавшись, перестало биться. Чтобы оно заснуло, как раскричавшийся младенец. Он выскочил на улицу, но добежав до Площади Восстания, все ещё слышал всхлипы и сбитое дыхание Марии.
Глава VIII
Весь день Мария не появлялась. Весь день Артем не вспоминал про старого Огюстена. Он был сегодня туристом, праздным зевакой, поглотителем сэндвичей и прочей мусорной еды. Денег, вырученных за сданные билеты, хватало, чтобы почувствовать себя частью социума, со всеми вытекающими отсюда приятностями. Купив в магазине большое пирожное со взбитыми сливками и кусочками настоящих фруктов, он шел по Невскому проспекту и таращился на барышень, дома и коней на Аничковым мосту. Он чувствовал себя так непривычно, так хорошо и легко ему было, что в какой-то момент он устыдился. Он поднял голову и почувствовал, что мир, и синее питерское небо закружились вокруг его головы. Артем вдруг заметил, что стоит на набережной лицом к Троицкому мосту. Там на мосту кто-то был. Женская фигура. Несмотря на то, до женщины было далеко, Артем знал, что та смотрит на него. Не просто смотрит, она говорит с ним. Её губы, он был в этом уверен, шевелились, а глаза смотрели именно на него. Неотрывно смотрели именно на него. А потом, уверенная, что Артем её не слышит, но непременно понимает, она кивнула и поднялась на ограждение и прыгнула.