– Кого не было? – спросил Артем с некоторым испугом.
– А никого не было. – ответил Витя и задорно улыбнулся. – Режиссеру мерещиться всякое. Они с линейным продюсером утром приехали точку смотреть, а через полчаса он позвонил и потребовал охранение. Представитель владельца здания приезжал, все замки ощупал, все углы осмотрел – ничего не нашел. Но режиссер у нас…, да вы скоро сами увидите. Или услышите…
– Мне нужен красный лак!!! – кричал кто-то так громко, что даже блюститель у входа схватился за кобуру.
– Что случилось? – Артем оглянулся в поисках источника звука. – Это режиссер?
– Очень за дело переживает. – сказал Витя и попытался стать ещё ниже ростом.
Они прошли фойе с гардеробом, множеством зеркал на столбах и красивой люстрой на потолке и поднялись на второй этаж. Все этот время режиссёр кричал, меняя повод и интонации, но не снижая напора, а громкость при приближении к эпицентру крика, только возрастала. Съемочная группа была взволнована и даже напугана, всеми выразительными средствами выражая свою готовность исправить что бы то ни было и что бы то ни было улучшить, но двигались участники съемочного процесса крайне неторопливо. Проходя мимо открытых дверей, Артем слышал обрывки разговоров: “Что вы решили с ремонтом?” – говорила женщина средних лет с гримерной кисточкой в руке; “ Как съездили?” спрашивала молодая актриса костюмершу: “Скинь мне ссылку.” – просил молодой осветитель дольщика.
То есть все разговоры к недовольству режиссера не имели ни малейшего отношения, как не имели они ни малейшего отношения и к самому процессу съемок. И только директор картины, выражала заинтересованность в происходящем на площадке и пыталась это происходящее оценивать.
– Он просто мудак! – бросила она в телефонную трубку и покосившись в сторону большого монитора, за котором сидел режиссер, раздраженно отошла подальше.
Тут же к Артему подбежала второй режиссер и долго интересовалась, кто он такой и зачем пришел. Этого Артем объяснить также не сумел и опять на помощь пришел Виктор Тимофеевич.
– На костюм и на грим его, быстро! – заключила второй режиссер и Артема подхватил вихрь из костюмеров, гримеров и звуковиков. И хотя этот вихрь был все так же нетороплив и даже меланхоличен, но нельзя было не отметить, что группа несколько взволнована и даже оживлена.
Когда переодетого и загримированного его вытолкнули на площадку, Артем успел только попросить дать ему текст сцены, поскольку в связи с бесконечными изменениями уже давно перестал за этими изменениями следить и что осталось от его персонажа даже приблизительно не представлял.
– Текст исправляют на ходу. – прошептала второй режиссер. – Сейчас режиссер решает, что вам говорить.
Режиссер в самом деле решал. Он был в этот момент похож на памятник Лермонтову у красных ворот в Москве. Только вместо сюртука на нем была теплая лыжная куртка с капюшоном, но во всем остальном сходство было поразительное.
– Артем. – режиссёр стремительно протянул руку и было непонятно представился он или уточнил имя того с кем знакомился.
– Артем. – согласился Артем и тут же остался в одиночестве, потому что режиссер и все, кто были с ним, стремительно переместились в другую комнату.
– Вы тезки? Забавно. – промурлыкала неожиданно появившееся Мария.
Впрочем, она всегда появлялась неожиданно, и привыкнуть к этому было невозможно. Артем вдруг сообразил, что Мария на съемочной площадке впервые и ему захотелось даже устроить ей экскурсию, хотя он и понимал, что это будет совсем странно.
– Не волнуйся, я уже осмотрелась. – Мария осмотрела каждый угол и плюхнулась в кресло. – Мы здесь были вчера, помнишь? Ты спал на этом кресле.
– Наверное, – сказал Артем тихо. – Но я не уверен.
Комната выглядела совсем не так, как вчера. Но дело было даже не в том, что из мебели здесь осталось только это кресло, зато появились: фанерный сейф, столы, неработающие телефоны, и карта Санкт Петербурга на стене – не это было главным. Изменился воздух и цвет предметов. Все стало каким-то плоским, двухмерным.
“Как они тут будут снимать?” – подумал Артем.
– Артём Александрович, – кто-то тянул его за рукав.
Артем оглянулся и увидел Виктора Тимофеевича.
– Вас зовут. – сказал тот.
Режиссер, второй режиссер, директор картины стояли буквально в двух шагах и обсуждали именно его Артема. Подходить к ним в этот момент было, как минимум странно, не нужно и просто бессмысленно. Но Витя подталкивал его в сторону этой спорящей и говорящей о нем группы людей с неумолимой настойчивостью.