“Падай!” – услышал он чей-то крик у себя в голове. – “Падай с размаха! Лицом на камни! Чем сильнее ты ударишься – тем лучше. Может быть тогда ты проснешься!”
И Артем покачнулся. Он раскачивался все сильнее и сильнее пока не почувствовал, как стремительно приближаются к его лицу холодные камни мостовой. Ещё секунда! Доля секунды и он проснется. То ли от ужаса, то ли от восторга он закричал. Закричал хриплым, больным голосом, но зато в полную сил.
Это, несомненно, помогло и Артем проснулся. Правда проснулся он не на мостовой городка Питивье, а в своей комнате, но и это он воспринял, как удачу. Лицо не болело, но болела голова, болело все тело и очень хотелось пить. Было ужасно холодно.
Глава V
– Артем. – голос в трубке был вежлив, но равнодушен. – Вы знаете, у нас опять изменения и мы переделываем график…
Тихо, безветренно и пустынно было в Санкт Петербурге. Никого не было в Лавре, никто не гулял по набережной Невы, не бродил в переулках рядом с Херсонской улицей. Никто кроме Артема. Все были заняты, а он – нет.
– Я думаю, что вам не надо ждать в Петербурге, я сказал Вите, чтобы он купил билеты.
Вот и отсюда, с этих пустынных улиц, набережных и кладбищ его хотели изгнать, чтобы он не тревожил покоя, отдыхающего между наплывами людей, города. Чтобы не подсматривал за ним, пока тот переводит дух после утренних не выспавшихся толп и до вечерних озлобленных и уставших.
– И вот еще … – голос на том конце замялся и послышалось шуршание бумаг. – наверное мы совместим эти сцены в одну смену и … – голос не закончил эту мысль, но начал следующую. – Вы тогда со вторым режиссером уточните, сколько останется смен всего.
Он еще ни сыграл ни одной сцены, ни сказал ни одного слова, ни разу не вошел в кадр, а уже несет потери. Артем чувствовал себя полководцем, который теряет войска до начала войны. Нет, война уже объявлена, вручены резкие ноты, отозваны послы, но не прозвучало ни одного выстрела, не упала ни одна бомба, так почему же тают его войска? Бегут или их косит дизентерия? А может враг травит газом? Невидимым, но смертоносным ядом.
– Тогда билеты Виктор вам передаст сегодня вечером. – голос торопился закончить разговор, у голоса были другие дела. – Значит уезжаете вы сегодня а назад девятнадцатого рано утром.
Сунув телефон в карман, Артем вдруг понял, что ни разу не видел лица этого человека. Он много раз разговаривал с ним, он обсуждал с ним вопросы, которые напрямую касались его жизни, но не представлял себе, как этот человек выглядел. А еще он не представлял куда он сегодня вечером поедет.
– Значит, уезжаешь сегодня? – спросила Мария встревоженно.
– Да, наверное. – Артем посмотрел на дом с круглым окном в стиле модерн.
– А Мари?
– Мари?
– Да, ведь её увел этот человек. Что ней будет? Где она? Разве ты не собираешься её искать? – Мария смотрела на Артема требовательно и неотвратимо. Она всем своим видом давала понять, что не отстанет пока не получит ответа.
– Но я понятия не имею, что с ней. И потом, это ведь сказка: она там, где я её оставил.
– Это не правда. – Мария почти кричала и звук её голоса со всего размаха врезался в стены домов и отскакивал от них тысячью маленьких шариков для пинг-понга, заполняя Перекупной переулок. – Её там нет. Ты сам это знаешь, ты был там и не нашел её. Она пропала, пока сидел этими дураками на кухне, пока ты спал, пока шлялся по городу.
Артем зажал уши руками, так невыносимо было ему слышать этот пронзительный яростный голос. Небо над ним пошло волнами и в груди появилось, нечто такое, что хотелось немедленно вырвать, так мешало оно дышать. Он прижался спиной к стене и сполз по ней на тротуар, он задыхался и ему очень хотелось заплакать, но слез не было.
– Сделай, что-нибудь! – кричала Мария. – Сделай пока не поздно!!!
Но сделать он ничего не мог. Очень хотел, но не получалось.
– Вам плохо, уважаемый?
Артем поднял глаза и увидел над собой человека в фуражке.
Этот странный город, где можно встретить полицейского с растерянными глазами и смешной сумкой через плечо.
– Все нормально. – сказал Артем поднимаясь. – Закружилась голова.
– Шли бы вы домой. – почему-то добавил блюститель и пошел по своим делам, не оглядываясь. А Артем пошел по своим. Через темную арку, неопрятный, вечно перекопанный дворик, к своему подъезду, на свой четвертый этаж.