– Сказка… – бормотал он, поднимаясь по лестнице. – Для чего она мне? Почему я должен её дописывать вместо того, чтобы просто удалить из памяти всего одну папку?
Так бормоча себе под нос, он поднялся домой и побродив по пустой квартире завис перед ноутбуком. Надо было всего лишь включить его и начать печатать.
– Ты не знаешь, что тебе делать?
Артем никак не отреагировал. Он не имел ни малейшего желания не только говорить с Марией, но даже и замечать её.
– Ты собираешься меня игнорировать? – моментально догадалась она. – Хорошо, можешь по-прежнему делать вид, что я не существую, можешь дуться, как маленькая девочка, но тебе придется закончить сказку.
В холодильнике были остатки вчерашней закуски и бутылка водки. Видимо, ребятам не хватило вчера, и они пошли за добавкой. Присмотревшись, Артем с удивлением обнаружил, что бутылка была запечатана.
– Я не отстану. – слова Марии не расходились с поступками, она и в самом деле не отставала. – Девочку надо найти!
Артем по-прежнему не замечал Марию, но думал, волей-неволей, о её словах – “Как мне писать историю того, кого я не вижу?
– Чушь! Чушь! Чушь! – Мария металась по кухне выкрикивая одно и то же слово из разных точек. – Чушь! – неслось с подоконника, – Чушь! – раздавалось от холодильника, – Чушь! – повторяла она из-за спины. – Не ври про то, что персонажа, надо увидеть. Сказку нужно придумать, а ты поленился. Ты решил, что она напишется сама собой, что она придумается на ходу, что она, как говорят, родится. А на все нужен труд и терпение. И теперь выходит, что ты начал сказку и не можешь её закончить. Ты сделал маленькую девочку заложницей своей графомании! Девочку украли. Надо же! Какой необычный поворот! Да ты – второй Шарль Перо, новые братья Гримм! А спасать её кто будет? Читатели ведь не виноваты, что ты лентяй и прощелыга. Их никто не предупредил, что тебе противопоказано писать! Они ждут продолжения, они волнуются за маленькую Мари.
– Она – мой персонаж. Плод моей фантазии… – Артем не выдержал и рявкнул это Марии прямо в лицо. – Я её придумал.
– Ты? Придумал? Что именно? – по кухне прокатился раскатистый хохот, как будто где-то неподалеку убивали Бэтмена. – Ты украл этот персонаж. Вернее, позаимствовал сюжет, который использовали в сотнях сказках и фильмах.
Мария говорила и говорила, она и ругала, и надсмехалась, и оскорбляла Артема. Она все хотела чего-то, но он не понимал, чего именно она хочет.
– Нету никаких читателей. Я никому ещё не показывал эту сказку и показывать, собственно, нечего. Проще кликнуть мышкой и удалить несколько написанных страниц. Клик и больше ничего…
– Ты уверен?
Ох и странный был голос у Марии. Слишком много там было злого торжества. Она раскрыла компьютер и вошла в сеть.
– Видишь? – спросила она. – Прочти.
“Три дня ждал старый Огюстен, что Мари наконец вернется. Три дня он не терял надежды сам и покрикивал на кривую Кларис, когда та приходила к нему за деньгами.
– Потерпи, старая ведьма! – кричал он на служанку господина Кривье, хотя та была совсем не старая. – Твой хозяин получит все сполна. До самого последнего су, получит этот выжига. Не было случая, чтобы старый солдат, которого трепал за волосы великий император, а он был не чета нынешнему, не расплатился за хлеб и крышу над головой. Даже в те дни, когда он мог брать по праву победителя, Огюстен Воже всегда платил! – сердился ветеран. – Мари непременно вернется. Она вернется, и я расплачусь как положено. Расплачусь за эту дыру и немедленно покину этот дом, где так скверно относятся к тем, кто проливал кровь во имя своей страны!
Огюстена, несмотря на его вздорный характер, все же любили. “Он воевал за нашу страну.” – говорили одни и приносили ему хлеба. “Он добрый человек, с которым так сурово обошлась жизнь.” – говорили другие и в его каморке не переводился горячий кофе. “Он потерял последнюю опору в жизни”– говорили третьи, те, которым и самим не хватало ни хлеба, ни кофе, но и они сочувствовали бедному Огюстену. Однако были и четвертые. Те, кто всегда держат нос по ветру и собственная их выгода или злоба на людей заслуженных и всеми уважаемых, для них важнее всего другого. Важнее того, что остальным кажется непременным и необходимым, важнее доброты и совести, любви к ближнему и милосердия. Страх ли заставил владельца дома написать донос или жадность, боялся ли он что слова Огюстена про нынешнего императора навлекут беду и на него или он боялся, что Огюстен не расплатится с ним за жилье, но однажды в каморку старого Огюстена постучали жандармы. “Вы обвиняетесь в оскорблении Императора Наполеона III” – заявил маленький, похожий на крысу помощник прокурора: “И в убийстве сироты Мари, которую наверняка разыскивают безутешные родители” – добавил он же. На этих словах ропот прокатился между всеми, кто стал свидетелем этой безобразной сцены и теми, кто ждал неподалёку, ибо весть об аресте Огюстена всколыхнула очень многих.