— Ээ… ну да, но при чем тут…
— А эта девочка родилась 31 декабря. Таким при рождении — аж два года накидывают. Однако ее родители во время рождения ребенка — были за границей. А там посчитали дату рождения как есть.
— Но…
— Они поженились во время беременности, понимаешь? По идее девочка должна была быть старше на два года, но тогда на это никто не обратил внимания… вернее мне кажется — что это было сделано специально, понимаешь? Ведь иначе она была бы рождена вне брака, а это — позор и все такое. Однако сейчас это нам на руку, ведь если мы применим Корейский Семейный Кодекс и расчет возраста девочки по-местному — получится что она рождена вне брака. Следовательно, свидетельство о рождении — не является верным.
— Ээ…
— Тут простая комбинация в два хода. Сперва обжалуется дата, указанная в свидетельстве о рождении, подается иск об установлении юридического факта, дескать неправильно установлен возраст девочки. На процесс будут приглашены оба родителя, однако я не думаю, что папаша явится. Ведь такой иск никак ему не угрожает. Подумаешь, подали на уточнение даты рождения… и даже если он появится — не сможет отрицать что дату следует установить в соответствии с национальными стандартами. И как только у нас на руках будет решение об изменении возраста девочки — подаем в суд, указав что в свидетельстве о рождении — указан не тот отец.
— Отец? Она — что от другого мужчины⁈
— Бон Хва, иногда ты прямо на месте тупишь… — вздыхает голос в голове: — давай по пунктам. Если ребенок рожден в браке — то автоматически отцом является муж. По умолчанию. Если же ребенок рожден вне брака, то мать вправе указать любого отца или же оставить графу «отец» пустой. И это, пожалуй, единственная власть, которой тут обладает мать — указать отца самостоятельно. Но если оставить графу «отец» пустой, то суд не будет колебаться и скажет «а вот у вас и муж есть». Однако… если указать третье лицо, найти кого-нибудь и указать его как отца — то тут уже суд колебаться не будет. У девочки есть отец и все тут. Так что матери девочки просто нужно найти кого-нибудь, кто согласится сыграть роль «отца» на время. Деньги у нее есть, так что не думаю, что это проблема. Более того, если мы оставим графу «отец» пустой, то у настоящего отца будет право требовать установления отцовства через суд с назначением экспертизы по ДНК. Но если у девочки уже есть отец — то требовать такого он уже не будет в состоянии, это прямо запрещено Семейным Кодексом — мало ли откуда ребенка прижили, есть у него и мать и отец, нечего со стороны лезть. Да, настоящий отец сможет подать иск на установление отцовства… но не сможет требовать назначения экспертизы по ДНК… а значит на этом суде мы обойдемся свидетельскими показаниями и прочими доказательствами… а тут уже можно все отыграть спокойно.
— Ого… — говорит Бон Хва: — у меня голова кругом. Откуда ты столько знаешь?
— Да я почитал немного тут… кодексы ваши, прецеденты. В этой фирме у всех есть доступ к базе данных законодательства, а также обзоры судебной практики за последние десять лет. Такие вот вещи в открытом доступе должны быть, но у вас предпочитают сделать профессию адвоката закрытой. Ладно… так что ты решил? Поможем матери ребенка?
— Конечно поможем! Давай отнесем папку начальству, укажем что и как нужно сделать. — предлагает Бон Хва: — в конце концов они просто не увидели как именно можно решить проблему, а если мы укажем им…
— Да кто будет слушать такого как Чжи Мин? — в голосе слышна усмешка: — более того, кто тут признает, что был неправ? И самое главное — то, что я предлагаю — фактически злоупотребление правом. Понимаешь? Найти человека, который якобы отец, чтобы лишить прав настоящего отца, использовать юридическую процедуру, чтобы лишить его возможности установить отцовство по ДНК-экспертизе. Никакая юридическая фирма на это не пойдет.
— Так что же ты предлагаешь? Самим…
— Самим. — твердо говорит Старший: — я записал контакты. Свяжемся с ней, предложим встретиться лично. Объясним, что и как. Распишем как именно ей нужно действовать. Пусть не посвящает юристов в свой план, отдельно наймет тех, кто подаст на установление возраста, отдельно найдет «нового отца», отдельно потом подаст на изменение свидетельства о рождении. И… в самом конце — просто заберет ребенка с помощью полиции, ведь по документам этот мужчина никто ее дочери. Вот и все.
— Ээ… ну если так. — Бон Хва колеблется.
— Понимаю. — в голосе звучит насмешка: — охота лавры пожать, а? Показать какой ты умный, всем нос утер. Но… начать с того, что это не твоя заслуга, а продолжить тем, что нам с тобой сейчас к себе внимание привлекать — никак нельзя. Мы с тобой будем ниндзя Добра и Справедливости — появились в темноте из-за спины, нанесли Добро, причинили Справедливость и исчезли в ночи. Считай себя Бэтменом. Этому городу нужен Герой!
— Да ладно тебе! Вовсе я не хотел… ну и пусть. Давай так и сделаем. — говорит Бон Хва: — может мне и не сильно повезло в жизни, но другим нужно помочь.
— Хорошая у тебя мать все-таки. — вздыхает голос в голове: — правильно тебя воспитала. Верные книжки в детстве на ночь читала. Ну да ладно… здесь мы закончили. Пора домой.
— Сперва в больницу. — говорит Бон Хва: — узнаю, как там ма. И список лекарств, что не входит в перечень бесплатных возьму… пенсия брата у меня есть, может куплю чего. И… потом его поискать нужно.
— Да конечно. — отвечает голос: — странно все это. Не мог человек на коляске просто так пропасть. Давай его поищем…
Глава 6
Глава 6
Бон Хва сидит в кресле и смотрит на человека в белом халате. Это полноватый мужчина, ему около сорока лет, на груди у него бейджик с фамилией и именем его зовут Хван Ким, а также должностью — заместитель главного врача. В кабинете светло и пахнет какими-то лекарствами.
— Где сейчас ваш старший брат? — задает вопрос человек в белом халате: — информацию подобного рода надлежит передавать совершеннолетним родственником пациента.
— Что с мамой? Она жива? Чжи Мин на коляске передвигается, он инвалид… — говорит Бон Хва: — пожалуйста скажите мне что с ней! Я ему передам!
— Это нарушение процедуры. — говорит врач, но взглянув на лицо Бон Хва — немного смягчается: — твоя мама жива. К сожалению, в результате обширного инсульта у нее были повреждены нервные волокна ретикулярной формации, и она впала в кому.
— Но… она уже почти четыре дня в коме! Когда она поправится? — настаивает Бон Хва. Врач вздыхает, снимает очки и достает из ящика стола какой-то футлярчик. Открывает его и извлекает маленькую тряпочку. Начинает протирать стекла очков. Бон Хва — терпеливо ждет.
— Понимаешь, кора головного мозга воспринимает сигналы об окружающем мире не напрямую, а через ретикулярную формация. Она проходит через весь мозг и является фильтром, который систематизирует и пропускает через себя нервные импульсы. Если клетки ретикулярной формации повреждаются, высший отдел головного мозга теряет связь с внешним миром. Человек впадает в состояние, которое и называется кома… и сказать, когда именно он придет в себя, выздоровеет… и выздоровеет ли вообще — довольно трудно. — говорит врач. Бон Хва молчит, ожидая что врач сейчас скажет что-то еще… например, что «но в этом случае скорее всего она поправится через месяц». Или три месяца. Через месяц он уже должен будет пойти в школу! В новую школу, в частную школу имени Ли Сун Сина… а если мама к тому времени не придет в себя? Как он будет учиться, зная, что она все еще болеет? И… вообще можно ли лежать вот так — месяц? Или три? Он вспоминает что по телевизору и в сети часто показывали людей, которые лежали в коме годами, десятилетиями и мотает головой, отгоняя эту мысль. Быть такого не может! Это же в сериалах так бывает, кома и амнезия… в жизни такого не происходит. Он ждет, что же скажет доктор… он же должен что-то сказать! Он молчит. Молчит и врач, он наконец заканчивает протирать очки и водружает их на переносицу.