Глянув на новое место обитания, Пшибыл скорбно высморкался на пол.
— Курва, — прогудел он и втянул сочившуюся юшку, — по одному переловлю и ноги выдерну. Интеллигенты. Як працовац, крупу грузить, воду таскать — так никого ниц нема. Как жрать, так йоженбеки жаренные подавай.
Мудро, связав рябчиков, интеллигенцию и нежелание работать он устроил на полу гнездо из хлама и уселся в него как гусыня на яйца. Любопытный пан Штычка попробовал выглянуть в прикрытое бронезаслонкой маленькое окошко. Но из него почти ничего не было видно. Только часть покрытой снегом насыпи и проглядывающий из-под него щебень. Покрутившись там еще немного, флейтист, последовав примеру своего недовольного товарища по заключению — сложил из досок подобие лавки и сел, прислонившись спиной к грязному металлу.
За стеной гулко грохнул выстрел, отдавшийся в дрожи всего бронепоезда. Эхо от него пронеслось по броневагонам. Ахнуло в тендере и затихло. Артиллеристы начали работу.
— Ладуй! — тихо докатилось из соседнего отсека, затем полилась неразборчивая ругань, а с пулеметного вагона послышалось гавканье выстрелов. Что-то скрипнуло в большом металлическом теле Генерала Довбора.
— Ладуй, Томашек, курва мац! Где…
Кто-то, торопливо примеряясь к плавно раскачивающемуся бронепоезду, протопал к орудийному вагону. А санитар из Влоцлавека подал голос.
— Ты курить не захватил с собой? Сдается мне застряли мы тут на долго.
— Ничего, пан добродий, — бросил отставной пехотинец. — Только труху с карманов можно натрясти. У меня там пара щепотей накопилось.
— А у меня газетка есть, — сообщил запасливый Пшибыл. — Натряхивай, братец.
Путаясь в сумерках, царивших в карцере, они соорудили одну самокрутку на двоих. Броневик качнуло — паровозная бригада дала задний ход. Осторожно наращивая дистанцию до невидимого противника.
— Вот ты мне скажи, пан, сколько тараканов треба на кастрюлю супа? — санитар затянулся, удерживая тлеющую самокрутку в огромном кулаке. В голове его крутилась мысль о небольшом кулинарном предприятии после войны. О чем-нибудь скромном — маленьком ресторанчике столов на пять.
«А что?» — думал он, — «Все эти господа, только и думают, как поесть деликатесов. Готовить я умею. Столько ртов, вон, кормлю. Им тех тараканов хоть пожарь — все съедят».
Он представил себя на кухне в клетчатом фартуке дающим раза нерадивым официантам из интеллигентов.
— То я не знаю, — ответил Леонард и сплюнул табачные крошки, налипшие на губу. — Слыхал только на тарелку один. А жесли еще и водку подавать, то можно и два класть. Все одно не заметят.
— Слухай, а если их обычными заменить? — пытливый Пшибыл морщил лоб пытаясь вычислить возможную прибыль, — я знаю, где их можно хоть три пуда наловить. Место золотое! У меня брат в Отвоцке на улице Саможондове держит торговлю, так к нему в амбар боязно заходить, гляди ще самого унесут. Тысячи там. Ты только никому про это не говори — не то дам раза!
Жадный санитар нахмурился подозревая, что лупоглазый пехотинец его обманет и приберет выгодную торговлю себе. Подняв огромную ручищу, в которой тлела игрушечная самокрутка он грозно глянул на музыканта. В ответ Леонард клятвенно пообещал ему никому про это не рассказывать.
— Да лопни мой глаз, жесли вру, пан! Могила! — заверил он собеседника.
Бронепоезд качнуло, и он со скрипом встал, отойдя на полверсты под надежную защиту густого перелеска. Беготня по вагонам возобновилась прерываемая гулкой бранью. Блистательный стратег ротмистр Тур-Ходецкий пытался высмотреть в бинокль так и не проявившего себя противника. Его высокоблагородие торчало в люке отдавая толпившимся внизу подчиненным бессвязные команды.
Прислушавшись к шуму, успокоенный Миколай Пшибыл продолжил излагать подробности своей великолепной идеи.
— Вот ты мне скажи, чем суповый таракан отличается от обычного? А? Скажу тебе пан — ничем. Что спецйяльный, что обычный. Только у брата они откормленные! Звери, а не тараканы. За такого прусака, клиенты еще драться будут! — подтверждая сказанное, санитар оглушительно высморкался.
— Факт! — согласился Леонард.
Они болтали о ценах на тараканов. Минуты текли медленно, складываясь в часы. Броневик стоял в ожидании противника. В его железном чреве продолжалась бурная деятельность. Из вагона в вагон сновали люди, рота охраны, высаженная в перелесок, скучала на постах. Командир «Генерала Довбора» нервно мерял шагами контрольную платформу не в силах принять решение. Путь вперед был закрыт, а позади бронепоезд не ожидало ничего, кроме разоренных скучным декабрем деревень.