Ари все еще плохо себя чувствовал, он не любил подобные столпотворения, пиры, да и родственников не сильно жаловал. Ему хотелось поскорее уйти, предчувствие неумолимой беды все нарастало, но Бель нравилось здесь. Дружинники Снува очень быстро выяснили, что она свободна, и теперь боролись друг с другом за её внимание: передавали ей кубки с вином, сочные куски мяса, а один из них, раздухарившись, пытался подарить ей золотое ожерелье, на котором бесстыдно багровели не отмытые пятна засохшей крови.
Мужчины становились все пьянее, Бель хохотала, показывая ровные зубы, она купалась в их плотоядных взглядах и пила очень много вина. Её щеки раскраснелись, а глаза блестели. Ари старался не упускать её из вида, хоть это было и тяжело для него: в этом доме с Ари не слишком церемонились, и он получил за вечер немало насмешек и тычков. Джо тоже держался неподалеку, смиренно не отвечая на все более грубые шутки.
Лицо Вальгарда, выпившего не одну чашу медовухи, наливалось кровью. И Ауд, и Снува было уже не видно за столом, и дружинники с хохотом подначивали кузнеца, спрашивая его, в какой подворотне он потерял свою молодую жену. Ари пропустил тот момент, когда Вальгард покинул праздничный стол, и, лишь услышав пронзительный женский крик, понял, что вот беда и пришла.
Ауд очень быстро перестала кричать, и когда Ари вслед за Бъерном и Джо ворвался в коровник, она уже только стонала, лежа в луже собственной крови. С лопатой наперевес Вальгард наступал на смеющегося Снува, который одной рукой поддерживал расстегнутые штаны, а в другой держал свой смертоносный меч.
Джо, не обращая внимания на мужчин, бросился к Ауд и огляделся в поисках того, кто смог бы помочь ему. Прибежал Тови, и они вместе с Джо вынесли Ауд на руках из коровника. Крови было так много, что Ари ощутил тошноту.
— Забери отсюда Бель, — крикнул на бегу Джо.
Это было нетрудно: те мужчины, которые еще были на ногах, поспешили посмотреть на драку, а Бель, напуганная выражением лица Ари, покорно накинула свой изумрудный плащ и поспешила вслед за ним. На холодном ветру она быстро протрезвела и теперь была мрачна и серьезна.
Им навстречу попался Тови, который спешил домой узнать, чем закончилась драка.
— Ауд очень плоха, — сказал он, и его руки были запачканы её кровью.
Когда Ари увидел её, лежащую на тюфяке у очага, с которого он сам недавно встал, то ему стало понятно, что она не дотянет и до утра. Её словно окружали неясные тени, и губы уже были обнесены тем особым налетом, который появляется только перед смертью. Но Джо кипятил воду и стоял перед ней на коленях, пытаясь перетянуть тряпками страшную рану.
Бель бестолково заметалась на кухне, не зная, чем помочь. Ари отвернулся.
— Вы не поможете ей, — процедил он. — Да и она сама виновата.
Джо посмотрел на него с такой яростью, что Ари непроизвольно попятился.
— Любая человеческая жизнь есть величайшая ценность, — твердо сказал он.
Ари обдумал эти слова. Они шли вразрез с тем, что он знал о смерти и жизни. Местные мужчины встречали смерть со смехом на устах, считалось, что до старости доживают только трусы и неудачники. Женщин и вовсе мало кто оплакивал, такова их доля: рожать детей и рано умирать. В этих суровых краях было не принято цепляться за жизнь, потому что она могла оборваться в любой момент, от голода ли, от болезней или от удара мечом. Рыбаков убивало море, охотников — дикие звери, а те, кто вел такую жизнь, как Снув, редко доживали до тридцатой зимы.
Ари было непонятно, зачем Джо так старается помочь Ауд, но он осознал, что для лекаря это очень важно. Ему нравился Джо, он был немногословен и никогда не смеялся над Ари, он готовил ему травяные отвары и ухаживал во время болезни. Поэтому Ари преодолел накатывающую тошноту и тоже склонился над Ауд.
Он смотрел и смотрел на неё и вдруг совершенно отчетливо понял, из-за чего именно она умрет. Не от потери крови, а из-за раздробленного в двух местах черенком лопаты позвоночника.
А если случится чудо, и Ауд выживет, то останется калекой до конца своих немногих дней.