— Когда ты начнешь обучать меня? — спросил он. — Ты же взял меня в ученики.
Джо пододвинул поближе к Ари большой кусок хлеба с сыром.
— Тебя разозлят мои слова, — сказал он медленно, — но я бы хотел, чтобы ты стал добрее к людям. Откуда в тебе столько злости, юный сын Бъерна?
Бель уже спрашивала Ари об этом, а теперь тот же вопрос задал и Джо. Но Ари сейчас был слишком сыт и устал, ему было тепло и хорошо, поэтому он не стал сердиться.
— Какое вам до этого дело? — спросил он вполне миролюбиво.
Джо налил Ари теплого пива и только потом ответил:
— Не думай пока о своем ученичестве. Сейчас тебе надо поправиться и перестать ненавидеть весь мир. Это очень важно, Ари, важнее, чем ты можешь себе представить.
Ари только фыркнул в ответ.
— Это какое-то учение заморских богов, что ли? — спросил он. — Потому что наши боги предпочитают свирепость.
Джо посмотрел на Ари долгим взглядом, но промолчал.
6
На поминальную трапезу по слепой Торве пришел почти весь город. Несмотря на холод, столы вынесли на улицу, потому что в доме столько людей не поместилось бы.
Торве здесь любили. Любили за несгибаемый характер и твердость духа, за то, что она первой из женщин не побоялась выйти в море, за то, что вырастила своих семерых детей и никого из них не похоронила, и, наконец, за то, что сорок лет хранила верность погибшему мужу.
Потеряв супруга, женщины обычно стремились поскорее выйти заново замуж, без мужчины выжить почти невозможно, а Торве сумела, и это восхищало горожан, всегда готовых выказать уважение достойным. Она была словно воплощением самой стихии, с её холодами и ветрами, и старухи поговаривали, что в загробном мире Торве ожидает развеселая жизнь.
Ари не хотел идти на поминальную трапезу, он считал, что Торве предала его, но Ауд снова разболелась, и Джо был вынужден остаться с ней. И Ари пришлось сопровождать Бель.
Он уже не раз замечал, что Бель вообще любила всякие разные людские сборища, будь то праздник или похороны. Стоило нескольким горожанам собраться в одном месте, как Бель уже спешила туда. За короткое время, прошедшее со дня её приезда, она уже успела познакомиться с кучей людей. И хотя горожане относились к ней с настороженной подозрительностью, саму Бель это мало смущало. Она была открытой и милой с ворчунами, улыбалась старухам, скромно опускала глаза в присутствии женатых мужчин. Порою Ари казалось, что этой нездоровой общительностью Бель упрямо и упорно преследовала какие-то важные для неё цели.
Вот и сейчас она уже сочувственно обнимала Ильву, будто та никогда не носилась по деревне с криком «ведьма». О чем-то тихо говорила с кузнецом Вальгардом с таким спокойным лицом, будто не прятала в своём доме полуживую Ауд. Иногда её о чем-то спрашивали, но и она сама задавала какие-то вопросы.
Ари не подходил к Бель ближе, чем на пять-шесть шагов, смотрел на неё издали. От холода и тоски он уже выпил несколько огромных черпаков ягодной браги, злой и кислой, мельком пожалев, что медового пива на поминках не подают.
— Ещё? Хочешь, чтобы я волок тебя домой за волосы? — смеясь, спросил Тови, отбирая у младшего брата черпак.
— Верни, — буркнул Ари. Он был не слишком рад своему родичу, впрочем, как и всем другим присутствующим здесь. Бергторра прошла мимо, полоснув Ари недобрым взглядом, а Иске в его сторону даже головы не повернула.
— Да напивайся на здоровье, благо Бъерна нет в городе, — пожал плечами благодушный Тови. — Он поехал на равнины к Сангррид. — И сам налил Ари ещё браги.
— Всё равно Бъерн не имеет права меня теперь ругать, — хмыкнул Ари, — мой учитель — лекарь Джо.
— Чудно, правда?
Они помолчали, наблюдая за тем, как дети умершей складывают еду и домашнюю утварь в последнюю — рыбацкую — лодку Торве.
— Мерзкая была старуха, — не сдержался Ари.
— Да нет, она была ничего, — рассудительно ответил Тови, — только немножко странная.
— Она всегда называла тебя младшим сыном Бъерна, — припомнил старые обиды Ари, — будто меня вообще на свете не существовало.
— Торве была права, — вдруг обернулась к братьям высокая женщина, стоявшая перед ними. К своему потрясению Ари понял, что не знает её. Очень красивая, рыжеволосая, стройная, с ведьмовским обручем на голове, она никогда не появлялась в городе раньше. — Тови действительно младший сын Бъерна, а ты, Ари, не должен был рождаться.
Бель уже была рядом с ними, она внимательно слушала, её лицо было очень напряженным.
— У Торве был редкий и сильный дар, — продолжала незнакомка, — но любовь к мужу, любовь к детям почти уничтожили его. Человеческие чувства и ведьмовство не помещаются в одном разуме. Что же, это был её осознанный выбор.