— Есть! — радостно выдохнул Ари, обрадованный сразу несколькими вещами: во-первых, дама заговорила именно с ним; а во-вторых, она спросила про дом — значит, собиралась остаться.
Некоторое время Ари попытался было считать, сколько же надо иметь денег, чтобы купить целый дом, но у него ничего не получилось.
Те редкие приезжие — а на памяти Ари их было всего двое — обычно снимали какой-нибудь угол.
— Есть дом старой девы Оддни, — начал он торопливо. — Она померла два года назад. Оддни была такой кривой и косой, что ни один мужчина не осмелился лечь с ней на ложе. А ведь её отец предлагал за свадьбу много денег. Дом еще очень крепкий, но жить теперь там никто не хочет.
— Чудесная история, — в голосе женщины послышалась какая-то едва уловимая насмешка.
— Хотите, я провожу вас к городскому главе? С ним и сторгуетесь о цене.
— Пожалуй, это было бы кстати.
Она сказала несколько слов застывшему с поводьями в руках вознице, и опять Ари поразился тому, как быстро она говорит на каком-то неведомом ему языке.
Он пошел вперед, то и дело оглядываясь, чтобы проверить, не отстала ли от него приезжая дама. Ари думал о том, что, наверное, с неё надо взять денег за свои услуги, но язык словно прирос к гортани и не поворачивался заговорить об этом.
Идти было недалеко, и вскоре чужестранка уже скрылась в доме главы, а Ари остался на улице.
Его сердце билось так быстро, как никогда в жизни. Он точно знал: все теперь изменится, станет по-другому, а коль уж хуже, чем было, поворачивать некуда, то впереди его ждет что-то хорошее.
Хорошее. Кажется, он впервые использовал это слово.
Дом старой девы Оддни был по меркам Ари просто огромным: здесь была просторная отдельная кухня и целых три комнаты. Зачем людям столько комнат, Ари придумать не мог. Его семья жила в одной комнате, в которой кровати отделялись друг от друга пологами из шкур. Так было проще сохранить благословенное тепло.
Дом стоял чуть в отдалении от города, на огромной скалистой площадке, и внизу билось живое ледяное море, оно вздыхало и что-то будто рассказывало людям.
Молчаливый возница распрягал лошадей. Ари было жалко этих тонконогих и тонкошкурых скакунов: впереди была зима, и наверное, им будет очень холодно.
— Возьми мой багаж, — приказала женщина, и Ари снова её послушался. Если бы кто-то из города увидел, как он тащит огромный сундук, то сразу начал бы ожидать подвоха.
— Как твое имя? — пыхтя из-за тяжести сундука, спросил Ари.
— Имя? — женщина фыркнула. — Я думаю, что буду Бель, — и рассмеялась.
«Бель», — проговорил про себя Ари, и это имя будто обожгло его изнутри, такое оно было гладкое и легкое.
Бель прошлась по комнатам, с легкой брезгливостью оглядываясь по сторонам.
— Джо, — сказала она вознице, — нужно раздобыть дров, или угля, или я не знаю… сушеной рыбы! Иначе мы не переживем здесь даже одной ночи.
Возница появился на пороге, и Ари смог его разглядеть. Он тоже был черноволос, как и Бель, у него было смуглое, покрытое шрамами и морщинами лицо и угрюмый вид человека, не привыкшего радоваться жизни. Джо молча кивнул и ушел.
— Думаешь, кто-нибудь купит лошадей? — озабоченно спросила женщина. — Или проще их съесть?
У Ари оборвалось сердце.
— Съесть? — переспросил он с негодованием.
Бель подняла крышку одного из сундуков и чихнула от пыли.
— Нужно нанять кого-то, чтобы прибраться здесь, — сказала она с отвращением. — А пока скажи-ка вот что: как мне найти в этом городе одного нужного человека?
— Опиши его, — предложил Ари, — я тут всех знаю.
— Я мало что могу сказать. Не знаю, молод он или стар, красив или уродлив. Знаю только, что это мужчина, почему-то это всегда мужчины, боги смеются над нами… И он, — Бель помолчала, будто мысленно переводила слова с одного языка на другой, — он… словно бы чужой здесь всем, понимаешь? Неурочный, что ли. Рожденный не там, где нужно. Скорее всего, его никто не любит здесь, считают дурачком… Ох, я не знаю! — она в отчаянии от нехватки слов потерла виски.
Ари сглотнул, переступил с ноги на ногу.
— Это я, госпожа, — сказал он и испугался, что Бель поднимет его на смех и прогонит. Но она не удивилась.
— Провидение, — кивнула Бель головой, отчего перья на её шляпе заколыхались. — Он так и сказал: нас будет вести провидение… Но боги, как же ты молод! Сколько тебе зим, мальчик?
— Эта шестнадцатая, — ответил Ари.
Бель пошевелила губами, что-то мысленно подсчитывая.