— Хочешь? — предложил он большую и пышную, еще теплую лепешку. И Ари с удивлением ощутил чувство голода, позабытое уже за время беспамятного лихорадочного бреда, чувство такое острое, что во рту даже слюна появилась. Он не стал отказываться и молча отломил себе половину лепешки.
Разговаривать им было не о чем, и они просто жевали, жмурясь на солнышке. Наконец, Ньялль нарушил молчание.
— Смотри, из этого младенца получается вполне симпатичный ребенок, — произнес он, улыбаясь Йорди. Ари был уверен, что Йорди улыбается ему в ответ — мальчишка теперь всё время так делал, стоило кому-нибудь хотя бы посмотреть на него.
— Да уж, — буркнул Ари, он никогда не знал как реагировать на похвалы в адрес племянника. Не рассыпаться же в благодарностях, как это делали молодые мамаши!
— Оставишь его у себя?
— Пока да.
Ньялль вздохнул, потом снова, уже громче.
— Я был не против того, чтобы Аса родила этого ребенка, — зачем-то сказал он, и настроение у Ари мигом испортилось: он знать ничего не хотел обо всех этих делах.
— Она не такая уж плохая, как говорят про неё люди, — продолжал Ньялль. Наверное, ему необходимо было кому-то это сказать, поэтому Ари не ушел, продолжая тоскливо слушать. Он знал, как неуютно бывает ощущать себя чужим для всех.
Ньялля, конечно, в городе полюбили, у него был мирный характер и золотые руки, но он все равно навсегда останется пришлым.
— Просто она… она очень боится голода. Я никогда прежде не видел таких людей.
— Ты можешь уйти от неё, — выпалил Ари, прежде, чем успел сказать себе, что это не его дело, — у тебя есть причина.
Ньялль удивился так сильно, что перестал жевать и повернулся к Ари.
— Уйти? — переспросил он. — Это кем же я буду, если брошу женщину, купившую мне свободу?
— Не больно-то ты и свободен.
— Это ничего, — Ньялль пожал плечами, — я могу работать и еще больше. Наши женщины… Они не всегда поступают правильно. Они бывают подлыми и злыми, плохими. Но ведь мы мужчины, и должны защищать их изо всех сил. Я никому свою жену в обиду не дам, и уж тем более не собираюсь от неё отказываться. Такая уж Аса уродилась.
Во дворе дома Уны развешивала на просушку меховые одеяла Бель. Она оглянулась на скрип калитки.
— Не заходи пока в дом, не надо, — предупредила она.
В легкой, уже совсем весенней косынке, из-под которой выбивались темные пряди, и в пестрой накидке, она показалась Ари совсем молодой и красивой.
— Что там? — спросил он.
— Там городской глава разговаривает с Джо, — спокойно ответила Бель. — Кажется, он надумал взять меня в жены.
Болезнь отдалила от Ари события тех дней, и он вспоминал свой разговор с главой, как в тумане.
— Подержи-ка, — сказал он и стал отвязывать от себя тряпье, в которое был завернут Йорди.
Бель приняла ребенка без всякого удовольствия, но уже не держала его на вытянутых руках, как прежде.
— Ругаться пойдешь? — спросила она с легким любопытством.
— А ты собираешься замуж? — огрызнулся Ари.
Бель задумчиво поджала губы.
— А почему нет? Глава человек обеспеченный, солидный. Опять же — детей от меня требовать не будет.
Ари развернулся и пошел прочь. Белая пелена стояла перед глазами. Бель нагнала его уже на улице.
— Сумасшедший, — выдохнула она сердито и сунула ему Йорди обратно. Наверное, она решила, что с младенцем на руках Ари будет вести себя спокойнее.
— Выходи замуж, — сердито сказал ей Ари, — исчезни с моих глаз… Я больше никогда…
Бель засмеялась.
— Что ты «больше никогда»? — переспросила она насмешливо. — Не познаешь со мной радостей плотской любви?
Увидев, как Ари непроизвольно огляделся по сторонам, она расхохоталась еще громче.
— И за что мне такая суровая кара? — Бель наступала, а Ари шагал назад, стараясь быть не слишком близко к ней.
— Я не хочу, — злость все еще была в нем, но быстро сменялась другими чувствами.
— Не хочешь меня? — Ари спиной ощутил твердость забора.
— Не хочу, чтобы ты истекала кровью, как Аса, пытаясь убить моих детей, — договорил Ари и с отчаянием понял, что сейчас заплачет, как мальчишка.
Бель выдернула из его рук Йорди, который тут же залился громким плачем.
— Почему все мужчины так повернуты на этих детях? — спросила она Йорди, потряхивая его.
Проголодавшийся и замерзший ребенок в ответ на тряску только увеличил громкость своего рева.
— Гадость какая, — поморщилась Бель и пошла с Йорди к дому.
Ари откинул голову назад, пытаясь успокоиться. Ну не выйдет же она за этого старика в самом деле! Хотя… с неё станется.