А если бы и выронил — что означало бы несколько ушибов для девочки, которую собирались принести в жертву?
И даже Сангррид отдала её — с проклятиями и слезами, но отдала.
Ари ни за что бы не отдал Йорди, а Сангррид дочь отдала.
Ради благополучия их всех.
Только стянула с себя все охранные амулеты, которые Ари снял когда-то с мертвой Торве, засунула их в карманы брата. У Сангррид были белые, ослепшие от горя глаза.
— Море должно простить нас, — напутствовал Ари глава, — кроме тебя некому этого сделать.
— Бель? — спросил тогда Ари.
Но она отвернулась.
И накатило какое-то отупение.
Стало всё равно, куда идти и что делать.
И вот — он стоял на берегу моря с Льот на руках, и не было сейчас в его голове ни одной мысли, а в сердце — ни одного чувства, за которые можно было бы зацепиться.
— Торве, — позвал Ари едва слышно, — Уна! Рута…
Вряд ли его могла услышать старуха-призрак, она редко появлялась среди бела дня, вряд ли его могла услышать мертвая Уна и уж тем более ведунья с востока, и не было в этом мире никого, кто мог бы сказать, как правильно поступить.
Льот в очередной раз извернулась и вцепилась крепкими крупными зубами в его плечо. От боли всё вокруг заволокло красным.
Тогда Ари привязал к себе Льот, как привязывал всегда Йорди, она крутилась и вырывалась, не по-детски сильная, злая. Ари весь обругался, девчонка повисла криво, но крепко. И пошел вперед. Вода обхватила ноги — ледяная, острая.
— Ты слышишь меня? — крикнул Ари. Злость и отчаяние придали ему сил. — Ты слышишь меня, чокнутая Уна, вечная вдова?
Он вошел в море еще дальше, уже по пояс, а потом и по грудь. Далеко с берега раздался женский крик.
Льот от изумления притихла, но Ари знал, что она не ощущает холода, и что ей не причинит вреда эта прогулка. Он грел своим теплом умирающую Ауд и едва живого Йорди, и Льот отогреет тоже.
— Все эти люди, которые ненавидели тебя, чокнутая Уна, которые избивали тебя… Ты знаешь, как я их ненавижу. Как я ненавижу вечный холод и вечный голод, но еще больше — эту вечную злобу. И Льот полна ею по самую макушку. Сама земля рождает таких, как мы — собравших в себя всю ненависть, все отчаяние, весь страх, все болезни. Только Льот отдала немощь брату, себе оставив всё остальное. Не шаманы, не женщины, не колдуны — сама земля сделала нас такими. Скудная, промерзлая, уставшая от бесконечных напастей.
Ему показалось, что в мерцании воды что-то мелькнуло, похожее на крупную рыбу.
От холода немели щиколотки, замедлялось сердце.
— Я могу понять, почему ты злишься, Уна, потому что сам злюсь с рождения. Мне казалось, — он облизнул губы, — мне казалось, что Бель что-то изменит, но она такая же, как и другие. Как все вы, женщины… Уна, ты всегда хотела ребенка, но этого — не получишь.
— Не ребенка, так мужа, — шепнул в его голове скорбный женский голос.
— Да, — ответил Ари, — ты всегда была повернута на мужьях. Но я слишком молод и слишком слаб, чтобы ты хотела меня.
— Найди мне сильного и смелого.
— Обойдешься. Море забрало немало рыбаков и воинов, поищи среди них.
— Что же ты дашь мне?
— Только то, чего у нас с Льот с избытком. Забирай, Уна. Забирай всё.
Взметнулась волна, окатывая Ари с головой, он лишь успел прикрыть руками лицо ребенка. Холод пронзил его всего, но боли не было.
Ему показалось, что кто-то с силой вырвал из его груди ледяной меч, который торчал там всегда.
Ярость, придававшая сил, исчезла. Ноги подкосились. Ари ощутил приближение обморока и впервые по-настоящему испугался. Только не так, не с привязанной к нему — намертво — Льот.
Гул в ушах нарастал, Ари нырнул, захлебнулся, забарахтался в воде, рядом плеснуло, и он едва различил — сквозь наступающую темноту и разъедающую глаза соленную воду — весло, а потом и лодку.
— Сюда, — сказала старуха Торве, наклоняясь к нему. Она поймала его руку и сильно потянула вверх, молодая и крепкая, единственная женщина, которая выходила в море.
Ари свалился на спину на дне лодки, блаженно закашлялся, нащупал на бедре короткий нож и отрезал махры, которые привязывали к нему Льот. Это было глупо, потому что девочка немедленно заплакала — пронзительно и громко. Но Ари слишком напугался, что утянет её за собой на дно.
— Вот отродье, — сказала Торве, работая веслами. — Держи её при себе, Ари. Ты же понимаешь, что мы с лодкой долго не протянем.
Ари сел, взял Льот себе на колени. Берег был совсем близко, не так далеко Ари успел отойти, и Торве хватило несколько взмахов веслами.