Ситуация, что называется, вин-вин.
Но вот это единственное грёбаное тёмное пятно — я сейчас про заочное знакомство Чертановой и Белич — никак не даёт мне покоя и не выходит из головы.
— Хорошо, — улыбнулся я. — Рад, что вам у нас комфортно.
— Очень комфортно, Василий Иванович. Спасибо вам, спасибо большое, — Снарский принялся трясти мне руку. — За всё вас искренне благодарю.
За что «за всё», правда, не совсем понятно. Это ведь, если он так передо мной рассыпается за то, что я его с вокзала до поля довёз, как же он, должно быть, пылко расцелует при встрече зад Макара Матвеевича.
— Попрошу вас только об одной услуге, — сказал я, и профессор снова напрягся. — Проводите меня к Нинель Аскольдовне…
— Девочка, иди в жопу.
— Послушайте меня, прошу вас!
— Ты откуда вообще такая взялась?
— Умоляю вас, выслушайте!
— Я сейчас охрану позову…
Белич взялась за рацию и почти уже нажала на кнопку, как вдруг:
— Моей подруге Кате очень нужна помощь специалиста! — затараторила девушка с розовыми волосами, что так нагло нарушила её покой. — Мы тут совсем недалеко живём, в Удалёнке! А она совсем расклеилась! Узнала кое-что о своих родителях, и теперь сама не своя! Кажется, у неё депрессия! Глубокая! Очень!
— Катя? — Нинель Аскольдовна заинтересовалась и положила рацию. — А у Кати есть фамилия?
— Есть, — нахмурилась Шестакова. — Катя Чертанова.
— О, — улыбнулась Белич. — Понятно.
Как удачно всё сложилось! После магического нокаута от кактуса Нинель Аскольдовна всерьёз взялась за изучение защитных артефактов и методов, которыми можно их обойти. И даже более того, собиралась объявить сбор самых сильных одарённых членов Чурчхеллы.
В своих намерениях Белич была серьёзна. И раз уж у неё не получилось добыть Дочь Демона изящно, в следующий раз она намеревалась прийти в дом Скуфидонского с толпой и взять своё силой.
Но!
Судьба распорядилась иначе.
Благодаря какой-то невероятной цепочке совпадений, о которых Нинель Аскольдовна не знала и не хотела знать, Катя Чертанова сама плыла к ней в руки.
— Депрессия, говоришь? — уточнила психологиня, довольно откинувшись на походном стуле. Слишком довольно, учитывая ситуацию.
— Не знаю, — ответила розововолосая. — Я же не специалист! Но ей очень… очень плохо!
— Это хорошо, — кивнула Белич, но тут же поправилась: — То есть плохо, что ей плохо. И очень хорошо, что ты нашла меня. Обязательно приводи свою подругу ко мне, вправим ей мозги. Но только приводи попозже, когда стемнеет…
И вновь Нинель Аскольдовна поняла, что прозвучала странно. И вновь решила на скорую руку объясниться:
— Я нужна на раскопках. А раскопки продолжаются до тех самых пор, пока светло, — хотя на самом деле Шестаковой никакие объяснения не были нужны.
— Хорошо! — крикнула Шаманка. — Спасибо вам огромное! Спасибо!
И тут:
— Кхм-кхм! — прокашлялся широкоплечий силуэт, тень которого упала на палатку. — Нинель Аскольдовна? Вы здесь?
— Скуфидонский, — в ужасе распахнув глаза прошептала Шестакова. — Спрячьте меня, прошу.
— В спальник! Быстро залезай в спальник!
Сперва я услышал внутри какую-то возню, а затем:
— Василий Иванович, здравствуйте! — сладко, буквально паточно пропела Белич. — Заходите, я здесь!
Внутри палатка выглядела точь-в-точь как палатка. Вот только этот красный свет придавал… м-м-м… признаться честно, не знаю печатного синонима к этому слову. Придавал будуарности? Или бордельности? Можно так выразиться? Есть такое слово вообще? А если нет, то и похер; я — носитель языка и имею полное право на словообразование.
— Как приятно, что вы решили меня навестить.
Белич облокотилась на стол и завела руки за спину. Короче говоря, с ходу начала лупить артиллерией. Но меня не проведёшь! Я себя контролирую.
К тому же я приметил, что спальный мешок за спиной Нинель Аскольдовны подозрительно полон. Да ещё и дышит в придачу. Вот ведь… Солоха хренова.
Вывод первый — мы здесь не одни.
Вывод второй — фу-фу-фу, как любит выражаться Её Сиятельство Фонвизина. Насчёт близости с Макаром Матвеевичем, то тут я могу поспорить на все мои снегоходы, что её нет, не было и не будет. А вот насчёт председателя я бы не был так не уверен.
Неужели Белич решила его отблагодарить?
Ладно…
Дело не моё. Моё дело другое:
— Здравствуйте, Нинель Аскольдовна, — на всякий случай я решил изображать влюблённого дурачка, немного робеть и заглядывать ей в глаза. — Мой камердинер сообщил мне, что вы заходили в моё отсутствие.