Итак…
Постановление есть.
Несоблюдение постановления есть.
Значит, быть изъятию!
— А мы-то здесь причём? — не уловил ход мыслей товарища старший Бубнов. — Изъятие ведь в пользу Империи происходит, разве не?
— Подделаем доки, — улыбнулся Малёваный. — Делов-то. Помашем у старпёра перед лицом липовой корочкой, покажем липовое постановление, а потом заберём кабриолет с мотоциклом.
— А дальше?
— А дальше уже вы, ребят, — сказал Гриша. — Я добыл, а вы сбывайте.
Бубновы переглянулись.
— Ну-у-у-у, — протянул младший. — Технически, конечно, возможно. У нас дядька тачки болгаркой напополам распиливает и через границу как запчасти провозит. А потом уже там, в Орде, обратно сваривает.
— Вариант-вариант, — закивал башкой старший Бубнов, но тут вдруг осёкся. — Слушай… А если он тебя потом узнает?
— Ну узнает, и что? Кто ему поверит-то? Я ж барон, а не хрен с горы.
На «барона», каковым при наличии старших наследников Грише и в будущем стать не светило, Бубновы промолчали. Их интересовали технические детали.
— А если сопротивление окажет?
— Кто⁈ — Малёваный еле сдержался от хохота. — Этот старый придурок⁈
— Ну ветеран всё-таки, мало ли.
— Ребят, ну вы же маги, — пристыдил своих подельников Гриша. — Справитесь как-нибудь…
— Без обид же?
— Да-да, без обид.
— Ты же просто водила, верно?
— Да-да, я просто водила, — неловко улыбнулся мужик в трениках, фиксируя ремнями три бесчувственных тела на площадке эвакуатора.
Я похлопал машину по пассажирской двери, крикнул: «В добрый путь!» — и эвакуатор покатил прочь по двухколейке, шебурша гравием.
— Итак, Кузьмич, — сказал я, провожая машину взглядом. — И где же находится мой рабочий кабинет?
— Так на втором этаже, Василий Иванович. Пойдёмте, я покажу…
Вот ведь чёрт!
И правда…
Всегда думал, что здесь кладовка или подсобное помещение с бойлерами, щитками и всяким таким. Ан-нет. Удобное кожаное кресло, письменный стол и золотая ручка на подставке, прям как у министров. И флаг имперский на половину стены. И портрет государя.
— Постановление, значит, — пробубнил я и плюхнулся в кресло. — Посмотрим…
Грубым образом вскрыв самый верхний конверт, нож Кузьмича лежал в коробке со снастями, и бегать за ним сейчас было недосуг, я достал бумагу и принялся читать.
Итак:
«Согласно постановлению бла-бла-бла, от такого-то числа такого-то года, для того, чтобы сохранить за собой императорскую пенсию, а также все причитающиеся материальные блага, Василию Ивановичу Скуфидонскому такого-то года рождения надлежит встать на учёт бла-бла-бла и принять на практику группу студентов…»
— Чего⁈ — крикнул я так, что Кузьмич аж поморщился.
«Программа разработана университетом АОРИ совместно с министерством обороны Российской Империи и внедрена в законодательство с целью обмена опытом ветеранов Великой Войны с молодыми специалистами в области магических искусств».
Вот ведь…
Вот ведь твою-то мать!
Это же Стёпкин институт! И Володькино министерство! А они ведь буквально пару часов назад здесь были! Хлестали моё пиво, жрали мою воблу, а об этом ни словом не обмолвились! Вот ведь крысюки подколодные!
— Ласточка заправлена? — спросил я у Кузьмича.
— Да, Василий Иванович.
— Бак полный?
— Да, Василий Иванович.
— Отлично. Поеду прокачусь до Москвы, побеседую со старыми друзьями. А то тут не договорили…
Если уж начистоту, то Степан Викторович Державин, ректор АОРИ, сегодня мог и не уезжать из Удалёнки. Это министру с Главой Канцелярии завтра нужно было быть ни свет, ни заря на совещании правительства, а вот Державин был совершенно свободен.
Во всяком случае дома он сказал, что пробудет у Скуфа до завтрашнего утра.
И жена, вроде бы, поверила.
Да-да-да…
Бес бил Державина по рёбрам что есть мочи. Тайком от благоверной он уже давно разыгрывал среди абитуриенток бюджетные места, и сейчас как раз настал сезон охоты на свежую девчатину.
Рыжая, высокая, кровь с молоком, буквально пышущая здоровьем и молодостью девушка Дарья сидела напротив Степана Викторовича, потягивала шампанское и ждала. И явно что скучала. Дело в том, что она договорилась с ректором на один… э-э-э… один устный экзамен и два классических и искренне надеялась, что на том они и разойдутся.
На весь этот романтический антураж: свечи, фрукты и игристое — уговора не было, но-о-о…