А сестры между тем каждый день получали цветы, ларцы с безделушками и любовные письма от поклонников, были достаточно известными красавицами столицы, им посвящалось немало прекрасных стихов и вздохов юношей.
Бурруджун устраивало подобное положение дел — пока ее не трогали и давали спокойно заниматься своими делами.
В день смотрин, сидя на узорчатом покрывале за тонкой ширмой, она чувствовала себя неуютно и неловко. На ней было семь платьев цвета "лист-под-инеем" — приличного девице ее возраста, пальцы были унизаны кольцами, а волосы уложены в замысловатую прическу. Неуютно и скучно.
Бурруджун прибыла во дворец еще ранним утром, как это было предписано, в паланкине, в сопровождении служанок, разодетых и разукрашенных. Все приехавшие дамы разместились в отведенных для них покоях, а позже распорядительца смотрин лично познакомилась с каждой возможной невестой.
Приглашение проследовать во внутренний дворец для встречи с правителем Шашатаной было передано лишь дюжине из более чем сотни девушек. Бурруджун объясняла себе свое присутствие в этой дюжине разве что безупречной репутацией и родовитостью приемной семьи. Она знала, конечно же, что ее родной отец некогда служил при семье предыдущего правителя, но не думала, что кто-нибудь об этом помнил.
Правитель Шашатана задерживался, и дамы, изящно обмахиваясь веерами, поминутно гляделись в ручные зеркальца, чтобы проверить, все ли в порядке, и томными голосами сообщали друг другу, что вот-вот потеряют сознание от беспокойства и духоты. Каждой хотелось показать себя самой тонко чувствующей особой, и прислужницы то и дело прибегали с жжеными перьями, чтобы привести в себя обессиленных девушек.
Бурруджун с сочувствием поглядывала на них, но гонять веером душный воздух, наполненный ароматом благовоний, духов и пудры, казалось ей бессмысленным. Она разглядывала искусную роспись на стенах и думала о том, что возможно было бы исполнить нечто подобное в новом флигеле, который пристраивали к дому в этом году. Она даже чуть было не задремала, когда шорох и оживление невест подсказало ей, что развязка наконец близка.
Согласно этикету, едва повелитель Шашатана вошел, девушки, сидя на коленях, опустили головы в поклоне, скрывая лица за веерами. Шашатана в сопровождении двух советников со списками присутствующих дам двинулся вдоль ряда прекрасных, нарядно одетых девушек. "Будто на рынке, овощи какие выбирает", — вдруг сердито подумала Бурруджун и попробовала скосить глаза, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь. Но нет, с ее места пока ничего видно не было, а сидела она примерно в середине этого цветника.
Когда он остановился перед ней, Бурруджун подняла глаза, с любопытством разглядывая этого человека. Сколько она уже слышала, вплоть до историй о демонически горящих глазах или скрытых под волосами рогах, так что намеревалась из всей этой истории со смотринами вынести хотя бы что-то интересное, подробно рассмотрев правителя Лазоревого края. Уж чем-то этот день должен был запомниться, кроме давки во дворе, суеты и духоты ожидания.
…Это не говоря о том, сколько денег было потрачено на выезд девушки, на новые наряды и украшения для нее и сопровождающих ее служанок. Бурруджун представляла, сколько вечеров дома будет посвящено обсуждению этой поездки, ибо ни одна из сводных сестер ко двору представлена не была, а потому сейчас все наверняка с нетерпением ждали ее возвращения — и ее рассказов.
"Совсем он не грозный", — подумала Бурруджун, встречая взгляд усталых глаз правителя Шашатаны. Он был высок, это несомненно, но худощав — ни намека на мощную силу, подобно его воинам, застывших у дверей зала, или изнеженную мягкость, как у его советников, которые почтительно согнувшись, зачитывали ее имя для него.
Его темные жесткие волосы были коротко острижены, как у воина, а цвет глаз был удивительным — зеленым, как говорят, был у его матери, заморской принцессы. И он не был стар, как пищала ее неразумная сводная сестра. Ему было едва ли тридцать пять, в то время как сама Бурруджун встречала двадцать первую весну.
Они обменялись подобающими случаю поклонами, и Шашатана опустился перед ней на подушки.
Бурруджун почему-то не могла отвести взгляд, все смотрела, будто зачарованная.
Господин Мин-Раге, один из первых помощников правителя Шашатаны, который был знаком с приемным отцом Бурруджун, едва заметно кивнул девушке и, склонившись к уху Шашатаны, что-то сказал. Шашатана снова взглянул на девушку.