Итак, значит, таблица, да? Отлично!
Проведенных проверок - 0.
На самом деле, Катя верно ставит вопрос. Если меня все это так бесит, почему я здесь работаю? Я этот вопрос себе задавал, и не раз, но никогда не отвечал на него. Хрен его знает, сложилось так. Ладно, буду честен с собой, я здесь работаю, потому что все здесь работают. Вокруг ИКОТы - сплошная пустыня, идти больше некуда. А здесь - и люди, и ресурсы, и инфраструктура, и развлечения какие-никакие. В общем-то, у меня самые тупые мотивы работать здесь - стадное чувство. Если бы все двинулись, допустим, исследовать пустыню, я бы с ними пошел. С радостью, а почему нет? Что еще-то делать? Так, хорошо, со мной разобрались.
Выявленных нарушений - 0.
Меня гораздо больше мучают мотивы других. Давайте будем последовательны. Что именно меня интересует? Во-первых, как вообще так получилось, что кучка выживших человечков построили на руинах старого мира не какой-нибудь, я не знаю, рай на земле, не какое-нибудь племя или типа того, а огромный бюрократический аппарат, занимающийся ничем, занимающийся, по сути, сам собой, работающий исключительно ради процесса? Ладно, хорошо, «как так получилось» - это неконкретный вопрос. Тогда: зачем они это сделали? И во-вторых, зачем теперь другие здесь работают, делая вид, что все это нормально, что все идет своим чередом? Зачем они притворяются, что слушают камни? Что консультируют кактусы? И тут уже не получится сослаться на «а что делать?», у кучи людей в пустыне всегда найдется занятие. Например...
Вынесенных актов реагирования - 0.
У меня перед глазами встает бесконечная белизна, блестящая до боли в глазах, до помутнения, до высокого писка в голове.
Исполненных актов реагирования - 0.
Например, попытаться создать новый мир, да? Сначала - что-то типа племени, а потом разрастемся... И к чему это приведет, к тому же? К новому племени через несколько тысяч лет? Нда, скучно в этой пустыне как-то.
Неисполненных актов реагирования - 0.
Я прокручиваю в пальцах ручку и отодвигаюсь от стола. Чушь какая-то. Надо что-то делать, а что делать - непонятно, да и не понятно, зачем что-то делать, но надо. Надо!
Я вздыхаю. Ладно. Своими философскими терзаниями я не добьюсь ничего. Да и чего добиваться я не совсем понимаю. Я совсем не понимаю. Короче говоря, терзаюсь я много. Непонятно чем недоволен, да еще и не знаю, что с этим делать. Вот и все.
Я добиваю табличку. Результативность проверок, которых не было - стопроцентная. Из нуля внесенных актов ноль исполнено, вау! И, прошу заметить, ни одного неисполненного!
Сейчас еще сбацаю пару ответов на жалобы камней и пойду к шефу.
И буду молодец.
***
Я захожу в кабинет шефа уже к залитому оранжевым закатом концу рабочего дня. В нашем заведении это переломный момент. Примерно через час у большей части сотрудников рабочий день сменится рабочей ночью. Никогда не понимал трудоголиков.
- Петр Тимофеевич, вот отчет... Хм, - я оглядываю кабинет.
Кабинет какой-то не такой.
Петр Тимофеевич, до этого яростно впихивающий в переполненную картонную коробку мою стопку «каменных» жалоб, поворачивается, протягивает руку и отстраненно говорит:
- Давай, я завтра посмотрю.
- Тут я сразу еще пару жалоб... - тут я понимаю, что с кабинетом не так. - Вы что, уезжаете?
Кабинет обезличен. Вроде и застекленные шкафы все такие же забитые стопками документов, и стол ими завален, но нет... Не забиты и не завален. Теперь все аккуратненько сложено, стопочка к стопочке, ровненько. Нет больше того творческого беспорядка, в котором мог ориентироваться только Петр Тимофеевич. И личных его безделушек больше нет. Маленькой фигурки черепахи из пластика на столе. Его здоровой пивной кружки, из которой он все время чай хлебал. Кинжала, который на стене за креслом висел. Я ведь раньше на все это внимания не обращал, а теперь заметил, что больше ничего нет.
- Переезжаю, - мрачно подтверждает он. - В другой кабинет.
- Э...
- И на другую должность.
Я озадаченно хмыкаю.
- И кто вы теперь?
- Заместитель.
- А начальник кто?
Петр Тимофеевич нервно ухмыляется:
- Завтра увидишь.
Мрачно как-то он все это говорит. Сеньку что ли начальником поставили? Если да, плохо дело.
Я еще раз оглядываюсь.
- И в связи с чем вас так... - «опустили» - плохое слово. - Так понизили.
«Понизили» - тоже не очень.
Шеф жует губами, после чего отвечает:
- Сам гадаю. Просто приказом по башке - освободи место... Нашли, значит, кое-кого получше, - со злостью добавляет он после паузы.
Петр Тимофеевич отворачивается, чтобы продолжить напихивать коробку.
После недолгого молчания я все-таки решаюсь спросить: