Я опять закуриваю и отхожу к кляче, чтобы не мешать. Сейчас Андрей внесет камню представление об устранении нарушений требований законодательства о свободе перемещения. Это плохо для камня, но камень сам довел Андрея. Знал, все-таки, с чьего участка сваливает, гад такой. Хотя, возможно, камень прав. Возможно, это наши картографы опять понапутали что-то при очередном перераспределении обязанностей по территории. Они это умеют, в прошлый раз мне достался участок метр на метр. С ним было легко, но потом опять перерасчет, участки поменяли, еще и архивщики наши решили реестры камней подновить... Так что теперь половина отдела территориального надзора за исполнением законов, то есть, нашего отдела бегает по пустыне за своими камнями. А камни обратно хрен вернутся. Камни, они такие. Без боя не сдаются. Все ждут, пока к ним приставы не заявятся.
Андрей, тем временем, отряхает колени, поясняя камню номер семьсот двадцать восемь:
- В общем, если через семь рабочих дней нарушения не будут устранены, придется вам предстать перед судом! И там с вами уже церемониться не будут! До свиданья!
Я смотрю на новый листочек, торчащий из-под камня, и какое-то странное чувство колет мне сердце. Есть в этом что-то неправильное.
Я давлю окурок мыском туфли, киваю на прощанье камню номер семьсот двадцать восемь и разворачиваюсь к лошади. Андрей уже залез в седло, сидит теперь высоко и гордо, как это у него еще яйца не сварились, оно же на солнце греется, как сковорода.
***
Первую сотню метров мы идем молча. Разговаривать не хочется, пить хочется. Так что я представляю себе, как приду сейчас в нашу столовую, возьму себе пару стаканов воды и... выпью их. Это будет здорово, это будет просто замечательно!
Я поворачиваюсь к Андрею и уже открываю рот, готовясь немного поддразнить его своими фантазиями, но выражение его лица заставляет все шутки встать поперек горла. Брови сведены, лоб складками просто изрезан, глаза смотрят прямо, сияют праведным гневом. Ох, не к добру! Слишком он серьезно к работе своей относится, и не только он, кстати. Я поражаюсь, как это в нашей ИКОТе еще не началась эпидемия инфарктов. Так что надо его как-то подбодрить, заставить хоть рот раскрыть. А то поджал губы - сейчас рожа треснет. Как будто царапина какая-то под носом, а не рот.
- Здорово ты его, этого семьсот двадцать восьмого, - говорю я серьезно. - Так с ними и надо - пожестче, чтоб знали.
Андрей угрюмо зыркает на меня и снова - вперед. И ни слова.
- И представление правильно ему вынес. Теперь еще одно нарушение - и пусть с ним ОСпа кусается, - я вспоминаю, как пару месяцев назад эта самая ОСпа, отдел судопроизводства по-нашему, извела меня кучей исковых заявлений от приписанных ко мне камней по поводу неудовлетворительных условий участка. Я ухмыляюсь.
- Что это ты лыбишься? - мрачно спрашивает Андрей.
- Да вспомнил про ОСпу эту... Помнишь, их приставы замутились и исковые с камней пособирали?
- Ага... - он кивает и все-таки улыбается. Хорошо улыбается, широко и спокойно. - Ты еще тогда сам против себя обвинение поддерживал.
- Ну!
Андрей улыбается еще шире и поднимает глаза к небу.
- Тебе еще тогда знатный нагоняй влепили за проигранный процесс.
- Зато за выигранный премию дали! - смеюсь я.
- И то верно... - Андрей ослабляет поводья и снова смотрит вперед.
Я тоже смотрю.
Где-то полукилометром впереди стоит наша цель - своеобразное подобие микрорайона из девятнадцати серых шестнадцатиэтажек, соединенных между собой застекленными галереями. Вокруг - бетонная стена в два метра высотой. Наверное, чтобы перекати-поле по территории не шастали. Все-таки, серьезное учреждение.
Это ИКОТА.
ИКОТА - это Исполнительно-Контрольный Орган Территориального Администрирования.
ИКОТА - это единственный оплот постгосударственной власти на много километров вокруг.
ИКОТА - это вам не в ладошку пернуть! Там мы работаем. Там сейчас все работают.
ИКОТА - это звучит гордо!
Так-то!
- Ну а сейчас-то ты что лыбу давишь? - заинтересованно спрашивает Андрей.
Я прижимаю правую руку к сердцу и серьезно говорю:
- Учреждение свое увидел родненькое. Вот оно, рядом совсем!
Андрей, как всегда не замечая моего сарказма, кивает:
- Ага. Наконец-то. Хоть попьем скоро.
***
Улыбка нашей поварихи мне сразу не понравилась. Ехидная и злая, как у ведьмы на иллюстрациях к детским сказкам. Только вместо остроконечной шляпы - дурацкая косынка, из-под которой в растрепку торчат сухие рыжие копны. И здоровенный половник как замена метле. А вот котел такой же почти, хоть и алюминиевый. Стоит рядом, дымится.