Наша повариха вообще личность неприятная, так что с ней надо аккуратно. Дипломатично и тактично. А то закроется в себе, как царевна Несмеяна, и не узнаешь, что это ее так развеселило. А интересно ведь!
- Что это вы, Мария Ивановна, лыбитесь сегодня так... - я шамкаю секунду губами, делая вид, будто пытаюсь подобрать более точные слова, - как параша?
Необъятные телеса поварихи сразу же поворачиваются в мою сторону с отточенной грацией автоматической турели, и крупнокалиберное ее дуло изрыгает в мою сторону очередь разрывных снарядов:
- Я ТЕБЕ ДАМ ПАРАШУ, СУЧЕНЫШ, ХАМЛО ПОДЗАБОРНОЕ, ТЫ КОГДА УЖЕ, ПАДЛА, ЗАПОМНИШЬ, ЧТО Я МАРИНА?!! - и, чуть-чуть продышавшись, добавляет со стальной ненавистью в голосе: - Ты жди-жди, урод, я тебе мышьяка-то наебеню, будешь знать, как казенные харчи задарма питонить...
Вообще-то, повариху можно понять. Она тут одна готовит на целую столовую, весь день у плиты, да еще и котлы эти огроменные тягает, на которые мне смотреть-то тяжело. Попробуй-ка прокорми целое учреждение! А наш Отдел Внутреннего Контроля ей представления чуть ли не каждую неделю сыпет. Им показатели надо откуда-то брать? А на одних уборщицах отчетности много не сделаешь. А сотрудники других отделов в большинстве своем ребята подкованные, на ОВКшников тоже жалобы подавать можно. Так что приходится им с поварихой работать. А она баба нервная, ей вообще побоку, ОВК или ОСпа, или из других отделов. Она свою злость на всех срывает.
Так что по-хорошему - пожалеть бы ее, да подбодрить. А то так и до инфаркта человека можно довести.
- Кто бы про задарма говорил, сама-то небось не на подсобном хозяйстве такую жопу отожрала, - вообще-то я тоже не железный, я себя сейчас чувствую, как будто через дорогу перед грузовиком бегу. А грузовик сигналит, сигналит...
- ТЫ СЕЙЧАС В ЭТУ ЖОПУ БАШКОЙ СВОЕЙ ОКУНЕШЬСЯ, ГОВНО СОБАЧЬЕ!!! ТЫ, БЛЯДЕНЫШ ТАКОЙ... - но вдруг тирада резко обрывается, и злорадная такая улыбочка приподнимает тяжелые шторы лоснящихся щек. Эта улыбка напоминает мне Атланта, держащего небосвод на плечах своих. - А ничего-ничего. Недолго тебе, дармоеду, здесь питаться-то осталось. Скоро ты по пустыньке-то босичком прогуляешься. Вот тогда и поглядим... - повариха делает вкрадчивую паузу, - кто смеятися-то будет!
Я озадаченно смотрю через плечо на Андрея, развешивающего свой пиджак на спинке одного из стульев. Он отрывает критический взгляд от белых разводов в подмышках своей одежки, смотрит в свою очередь на меня, а потом неопределенно кивает на повариху.
Так что я пожимаю плечами и снова к поварихе:
- Вы меня, Маша, извините, но, по-моему, вы тут по запарке свои мозги последние вместо огурцов засолили. Причем я это давно понял, еще когда вас в первый раз увидел. Какого это хрена мне в пустыне босиком гулять?
- А вот так! - с детским нахальством в голосе говорит Марина Ивановна. - Поувольняют вас тут всех скоро к чертям!
И чуть ли не язык показывает, светится аж.
- Ну и желчи в вас, вы бы ее хоть в соус какой-нибудь для остроты...
Но договорить я не успеваю.
- В смысле поувольняют, у нас тут нехватка кадров уже лет пятнадцать!.. - повернувшись, я вижу опешившего Андрея, чуть ли не по струнке выпрямившегося, глаза - две тарелки. Я первый раз его таким вижу, но это немудрено. Увольнение же. Страшно подумать! Обычно о таком даже не заикаются.
- Да, - говорю я раздраженно, - в смысле, поувольняют?
- А вот так! - опять дразнится повариха. - Вот так вот!
- Совсем поехала, в общем, - я поворачиваюсь к Андрею. - Ты есть-то будешь или...
Но он уже мимо меня к поварихе пролетел.
- Что же это вы, Марина Ивановна, говорите такое? По каким это таким основаниям нас увольнять должны?
Я закатываю глаза.
- Да она чушь какую-то... - Андрей жестом показывает мне замолчать, и я замолкаю. Не нравится мне его такая обеспокоенность.
- А вы это узнаете еще, скоро узнаете, - у меня не получается не отметить, с каким гротескным шармом у нее получается потирать свои пухлые ладошки. Точно паук над мухой насмехается перед обедом.
- Что мы узнаем? - твердо спрашивает Андрей.
Повариха только зубы скалит.
- ЧТО мы узнаем? - повторяет Андрей, катая желваки по скулам.
- А вот! А узнаете, как узнаете!
- Я сейчас вас уволю, - серьезно говорит Андрей. И смотрит ей прямо в глаза, даже меня пробрало.
- Что это ты мне... - начинает она, пытаясь сохранить усмешку на лице. Не сильно получается, видно - глазки-то забегали. Как у цыганки, которой прохожий в спешке проклятие бросил.