- ... нет же... инструментов...
- Да что с нами случится?!
- А вдруг?!
- Что вдруг?!
- ... как мы замерять-то...
- НУ-КА МОЛЧАТЬ! - раздается громогласный приказ у меня над ухом. ОВКшнику, очевидно, вконец надоело все это мельтешение, сотрясение воздуха и мои жалкие попытки что-то со всем этим сделать.
Андрей с Перепейкой, до этого не видевшие ничего, кроме раскрасневшихся лиц друг друга, вздрогнули и резко повернулись к нему, едва ли не вытянувшись по струнке, как солдаты перед генералом. Хорошо еще, что не бахнулись мордами в землю, я этот рявк вполне принял бы за «вспышку справа».
ОВКшник окидывает всех взглядом, убеждаясь, что все внимание принадлежит ему, и поворачивается ко мне:
- Давай, малец, что ты там сказать хотел?
Я уже заготовил речь, но поперхнулся словами из-за «мальца». Я недовольно смотрю на ОВКшника, но на его лице читается такая прямота, такая отеческая суровость, что я не могу сдержаться и широко улыбаюсь. Он кивает.
- Ладно, - я все-таки сбился с мысли. - Я хотел сказать, что это... - честно говоря, я чувствую какой-то стыд. ОВКшник, значит, помог мне, утихомирил всех, а я слова забыл. - Ах, да! В общем, да, мы, конечно, вынуждены действовать в соответствии с инструкциями и законом и в данной ситуации явно имеет место коллизия... Так сказать. Но, учитывая, что в данный момент у нас нет ни специальных инструментов для описи этого поселения, ни специалиста там, эксперта, думаю, возможно говорить об объективной невозможности заниматься этим сейчас. Так что думаю, стоит для начала покончить с боксом этим. Вот.
Речь, конечно, могла быть и лучше, но чем богаты. Давайте спишем мое косноязычие на импровизацию и стресс?
- Да зачем здесь какие-то инструменты, ты сам-то...
- И я того же мнения! - энергично крякнул ОВКшник, не слушая Андрея. - А теперь привал, сон, потом - дальше. Вопросы?
Вопросов нет.
***
- И куда вам всем спешить?
Мы с Андреем сидим у тлеющего уже костра.
Пустыня начинает раскаливаться, воздух становится все острее и суше. От глубокой синевы не осталось и дымки - небо опять приобрело цвет сильно вылинявших джинсов.
Я молчу.
- Ведь никто же пока за ящиком этим избирательным не пошел, правильно? Так куда торопиться? С другой стороны, инструкции. Инструкции - это да. Понимаю. Так как? Хм...
- Ты о чем вообще? - у меня уже слипаются глаза, так что мне не удается полностью осмыслить дайджест головы Андрея.
- О чем и ты иногда.
- Я не...
Андрей зверским зевком прерывает меня и с довольным лицом поднимается с песка:
- Иди-ка ты спать, а то сейчас в костер мордасом рухнешь. И я пойду.
***
- Вон она! - кричит Перепейко, когда солнце уже начинает падать на горизонт. - Вон она! Нашли!
Он срывается с места и бежит вперед, к какому-то расплывчатому пятнышку вдалеке.
Не знаю, как это он ее заметил. В смысле, как это он сохранил еще силы смотреть вперед, а не на свои ноги.
В группе больше не осталось членов, светящихся энтузиазмом и дрожащих от энергии. И мне почему-то кажется, что они, эти зомби с пустыми глазами, изредка перебрасывающиеся отрывистыми фразами, скорее выплевываемыми на автомате чем обдуманными, стухли не из-за голода или жажды (у нас есть припасы), тяжелой дороги (идем, конечно, не по небу, да еще и припасы тащим), даже не из-за жары.
Мне кажется, им скучно.
Ведь сначала все относились к этому, как к отпуску. Глотку свежего воздуха. Отдыху от рутины и серых будней. Но выяснилось, что отдыхать надо не только от чего-то, но и чем-то.
На привалах они либо делятся своими рабочими байками, либо строят планы на будущее, ворча о том, как много времени отнимает этот поход. Много чего придется нагонять. У приставши, вот, вчера истекли сроки истребования чего-то там у камня. Она надеется, что ее коллега обеспокоилась этим делом. ОВКшник оказался начальником подразделения по контролю за техническим обеспечением энергетических сетей ИКОТы. Он немногословен, но по паре его реплик (сказанная под нос: «Как там мои распиздяи?» и оброненная во сне: «За такое не зарплату платить, а ебать!») я понял, что он тоже переживает за свою работу. И что он даже суровее, чем я думал.
Они разочаровались в походе, потому что вместо рутины он предлагал пустоту. Это как бросать курить без конфеток.
Я бы не сказал, что мне скучно. Я разочаровался в походе, потому что он, в общем-то, и оказался рутиной, так что мне как всегда. Единственное, что меня очень сильно раздражает в моем положении - у меня нет сигарет. Чем дальше мы идем, тем чаще в голове стучит: «Сигареты, нужны сигареты. Эх, черт, почему здесь ни одна сволочь не курит, даже стрельнуть не у кого!»