- Кабинка, наконец-то! - орет Перепейко, а я смотрю в его стремительно удаляющуюся спину и повторяю про себя: «Наконец-то. Наконец-то мы пойдем обратно, в ИКОТу и наконец-то у меня снова будут сигареты...»
***
Обратный путь всегда кажется короче.
Если тебе не приходится половину времени тащить на пару с Перепейкой бокс для бюллетеней. На вид-то он легкий, но знали бы вы, сколько в этом человеке гов... Простите, неудачная шутка. В общем, бокс довольно тяжелый и громоздкий. Нести его даже более напряжно, чем флиртовать с нашей поварихой.
Да еще и эта мантра подсознания, въевшаяся уже в подкорку: «Ско-рей! Ку-рить! Ско-рей! Ку-рить!» Она сводит с ума и никак не дает отвлечься от пути.
Одним словом, когда я увидел маячащие впереди здания ИКОТы, я обрадовался.
***
Оказывается, что наш отдел находится далеко не на первом этаже. Раньше я этого не замечал. Это несвойственно для курильщиков со стажем, но раньше я легко поднимался и спускался по этой лестнице, и она всегда была лишь неотъемлемой частью моего извечного пути. А сейчас мои стопы чувствуют каждую ступеньку. Каждое усилие мускулов, каждый маленький рывок вверх прокатывается от икр к бедрам, как приливная волна анестезии - ноги уже не чувствуют ничего, кроме нее, этой волны, туда-сюда. Я надеюсь, что эта пульсация не сведет мои мышцы аккурат во время очередного усилия, толчка вверх, иначе у меня есть все шансы навернуться с лестницы и сломать себе шею.
Мы с Андреем идем отчитываться перед начальством. Андрей все рассусоливает что-то про этот заброшенный город, который мы нашли. Это просто мысли вслух, монолог или что-то вроде шизофреничного диалога с самим собой. В общем, рассуждения, не требующие моего участия, чему я крайне рад. Меня сейчас ведут вперед только фантазии о сигарете и кровати.
«Бу-бу-бу-бу-бу», - говорит Андрей, а я представляю себе шуршание бумажного фильтра на сухих губах.
«Бу-бу-бу-бу-бу-бу!» - говорит Андрей, а я представляю себе запах залежавшегося на складах табака.
«Бу-бу-бу», - говорит Андрей, а я представляю себе первую затяжку, бьющую в голову.
«Бу-бу-бу-бу», - говорит Андрей, а я представляю себе первые струи дыма, щекочущие ноздри, первую волну приятной легкой слабости, зарождающуюся где-то в груди и расходящуюся по всему телу.
«Бу-бу-бу-бу-бу, твою мать!» - говорит Андрей и жестко тычет меня локтем под ребра.
- Ау! Андрей...
Но он злобно выпучивает глаза, шипит на меня и поднимает палец вверх. С пролетов над нами доносятся голоса, кажется, Сеньки и Гоши. Они спускаются навстречу нам, становясь все громче и отчетливее.
- ... что будет? А? А если расколется?
- Не расколется. Сколько его уже допрашивали.
- Ну, не расколется. Ладно. Наверное. Он в этом плане красавчик. А если нормальное расследование будет?
- Да не будет... Надеюсь.
- Ага, не будет... У нас такой херни сколько уже не было? В ИКОТе? А? Будет, еще как...
- Ну, так...
- А кто начальником после него будет? А? А если бумажки все будет проверять? А?
- Слушай, а если...
- Что если?
- Ну, с семьсот двадцать восьмым получилось...
- Да ты ебанись! С ОВК еще...
Видно, что слова встают у Сеньки поперек горла, когда он заворачивает на следующую лестницу и сталкивается нос к носу с нами. Он выпучивает глаза и смотрит на нас с открытым ртом, как рыба в ствол ружью.
- А... А вы тут что делаете? - он находит в себе силы, чтобы захлопнуть рот и приосаниться. Гоша же пытается спрятаться за его спиной.
- Работаем, - Андрей невозмутим. - А вы?
- Тоже.
- Хорошо.
Андрей кивает им и, не дожидаясь ответа, проходит мимо. Я следую за ним, провожая глазами своих коллег. Судя по тому, как виновато они скукоживаются под моим заинтересованным взглядом, в наше отсутствие произошло что-то интересное.
Когда мы поднимаемся на пару этажей, я равняюсь с Андреем. Теперь, видимо, его очередь уходить в себя - идет, смотрит под ноги, почти не мигая, хмурится.
Я не выдерживаю:
- Как думаешь...
- Посмотрим, - нетерпеливо бросает он. - Посмотрим.
И ускоряет шаг.
***
Из-за двери начальника слышны тяжелые шаги нескольких пар сапог и маты. Мы с Андреем переглядываемся. Он пожимает плечами и стучится.
Какое-то время из кабинета доносится все тот же шум, но когда Андрей снова заносит руку для удара, дверь приоткрывается и из-за нее выглядывает приземистый мужичонка в серой форме ОВКшной группы захвата.
- Что надо?
Андрей задумчиво прикусывает губу, чмокает, потом отвечает:
- Мы к номеру семьсот двадцать восемь.
- Зачем? - все так же грубо спрашивает мужичонка.
- По работе.
- По какой?
- По вашей, - раздраженно кивает Андрей. - Работаете хреново.