Главный Шпион внутренне подобрался: да, правитель по-прежнему выглядел этаким ленивым котом, развалившимся на мягких подушках перед широким блюдом с ягодами, но теперь лень эта была чистым притворством. Зверь приготовился к прыжку и только ждал, когда добыча потеряет осторожность и подойдёт ближе.
Глубоко вдохнув, Лариват коротко доложил о случившемся и своих соображениях, после чего затаил дыхание: недавно Великий чуть не придушил за подобные новости личного слугу, которого знал с детства. Однако то ли за прошедшие дни правитель успел привыкнуть к мысли о наличии у него непризнанных детей, то ли счёл обстановку в городе слишком уж угрожающей, но в этот раз он лишь недовольно рыкнул, после чего спросил:
— Почему ты думаешь, что это мой сын?
— Он похож на вас, господин, — коротко отозвался Главный Шпион.
— Похож, — буркнул Ях'Хат, потянувшись к блюду, взял из него очередную ягоду и повторил: — Похож… Кто выбирал жертву? — спросил он после короткой паузы.
Из широкого рукава серой рубахи на свет появился свёрнутый в трубку пергамент с коротким — из восьми имён — списком. Быстро пробежав по нему глазами, правитель опять рыкнул, но уже довольно: лучшие граждане города. Слишком влиятельные, чтобы прибить их просто так. Имеющие обширные родственные связи в других городах. И слишком осторожные, чтобы дать повод для законной казни. Вот только неизвестно откуда взявшийся потомок (да и потомок ли?) вряд ли станет ломать голову над законностью. Если Главный Шпион не ошибся, мальчишка просто нанесёт визит каждому из указанных и… И «расследование» приведёт к… «Там посмотрим, — решил Ях'Хат. — И кого назначить виновным, и что сделать с настоящим убийцей». В то, что какой-то сопляк способен угрожать целому городу, он не верил, зато верил, что неведомые воспитатели могли обучить юнца врать с честным лицом — умению, иногда крайне необходимому любому правителю.
Равнина, выгоревшая трава, жаркое солнце, лёгкий ветерок, такой же горячий, как и всё вокруг, и насекомые — жужжащие и беззвучные, сосущие кровь и просто пролетающие мимо. По невидимым углам невидимого квадрата — четверо молодых охотников с оружием наготове, оберегающих сидящую на мерно вышагивающем ослике женщину. Гордые оказанным доверием парни нет-нет, да и бросали на подопечную завистливые взгляды: уж к ней-то вредные твари даже не приближаются! А заодно и к скотине, на которой едет. А всё почему? А всё потому, что немного в стороне, издавая негромкое шуршание, скользит сквозь ковыль каменная туша огромной змеи — чужого бога, городского бога, почему-то решившего оставить свой народ и отправиться странствовать. Обидели они его, что ли? Кто знает. Город — место такое. Грязное место. Люди там быстро портятся. Не все, правда. Эта, например, кажись, нормальная. Во всяком случае, женщины так говорили. Конечно, не так уж прямо, но это-то понятно: бабьему племени другую похвалить, особенно за глаза, особенно если соперницу… Того-сего не умеет, то-сё не так делает… Однако ж тянутся к ней! Фунсию, вон, за дурные мысли чужим богом прибитую, десятой дорогой обходили, на посиделки не звали, а как померла — так и забыли тут же, хоть и своя была, не пришлая…
В общем, считали охранники, повезло им с гостьей. Повезло. Одно только согласие отправиться к соседям чего стоило! Особенно для тех, кто давно уже присмотрел себе будущих подруг жизни: решать-то родители девок будут, а они на многое сначала посмотрят. Всё же своих дочерей отдают, не чужих.
Старшие тоже считали, что повезло, но своего довольства старались не показывать. Жизнь к сдержанности приучила. И потом, помощь бога — дело, конечно, хорошее, да только отвыкли уже от таких подарков. Давно отвыкли. К тому же одно дело — свои боги, другое — чужой. Вот захочется ему завтра, и вернётся он в город… Или, наоборот, из города подойдут да начнут требовать выдать их бога… В общем, лучше без чужаков. Намного лучше. Спокойнее. И если гостья, которой пришлось пообещать приют и защиту, присмотрит себе кого у соседей…
Само собой, сразу она за него не выскочит, потому как не осень сейчас, не время свадьбы играть. Да и подготовиться надо. А пока суд да дело…
Небольшой караван, состоящий из двух запряжённых волами одноосных повозок с огромными — в рост человека — колёсами, пяти вьючных ослов, одного верхового и пары десятков охотников, неторопливо полз на север, к соседней деревне. Путь был хорошо знаком и давно выверен: вон за тем вон холмиком свернуть чуть к востоку, и через час хода можно будет встать на обед возле родника. Потом, опять строго на север, два дерева попадутся, у которых заночевать хорошо. А на следующий день вечером уже и частокол соседей увидишь. И тебя увидят. Соседи. Которые ждут. Давно ждут. Потому как новости очень быстро разносятся. Ждут, но ворота всё равно не откроют, пока не подъедешь и не назовёшься честь по чести — кто, откуда, зачем. Потому как обычай такой, ещё прадедами прадедов заведённый и не одну сотню лет продержавшийся. Но вот, наконец, все вопросы заданы и все ответы получены, и ворота начинают открываться. Тяжёлые створки медленно, неторопливо расходятся в стороны: заходите, гости дорогие. Добро пожаловать!..