Прошло не больше минуты, и на свободное от зарослей место вылез высокий худой мужчина с белыми волосами. Оглядевшись по сторонам и увидев смуглого, он кивнул:
— Так и знал, что найду тебя здесь. Опять прячешься?
— Размышляю. Здесь тихо, никто не мешает…
— …и незаметно не подберёшься, — закончил беловолосый. — Новости слышал?
— Сейчас каждый день новости, — передёрнул плечами шпион, — то одно, то другое…
— Я про письмо, — уточнил его многоюродный племянник. — И если ты скажешь, что не знал содержание ещё до отправки…
— Представь себе — скажу. До отправки — не знал… — невзрачный улыбнулся.
— А…
— …а после — получил один из черновиков.
Переглянувшись, родственники рассмеялись. Впрочем, веселье их было недолгим и несколько натужным, поскольку послание, о котором шла речь, способно было вывести из себя и кого-нибудь намного более спокойного, нежели Великий Ях'Хат: в грубой форме правитель соседнего города объяснял, что не собирается позорить себя войной с теми, от кого сбежал даже бог.
— Я думал, у тебя сегодня будет много работы, — на лицо смуглого опять легла печать задумчивости.
— Завтра, — поправил тощий. — Все публичные казни назначены на завтра.
— И много?
— Пятеро. И, предупреждая твой следующий вопрос, скажу, что только двое из них находятся в твоём списке. Остальным просто не повезло, — Главный Палач наконец-то сумел устроиться на скамейке так, чтобы не хотелось тут же сменить позу.
— Что ж, — шпион потёр ладонью гладко выбритый подбородок, — очень даже неплохо, — он немного помолчал. — Но ведь ты разыскивал меня не за этим, не так ли?
Беловолосый задумчиво покивал головой:
— Ты прав как всегда. Я искал тебя, потому что не знаю, что делать дальше. Нам ведь просто некуда деваться из этого города, а в нём… — вместо окончания фразы последовал тяжёлый вздох.
— Ну, не всё так плохо, — невзрачный едва заметно усмехнулся. — У него две дочери и всего один сын. Тот самый!
— Будешь его искать?
— Уже, мой неуклюжий родич, уже! — последовала ещё одна усмешка. — Надо только подбросить ему одну мысль…
Прожить жизнь смертного… Интересно, как я себе это представлял, когда нёс чушь тому пареньку? Уже не помню. Похоже, что никак. Просто шутил. А человек воспринял мои слова всерьёз, и они стали Законом. Тоже шутка, но уже Творца. Сказанное нами обретает силу, если в него поверят. Может, в этом и заключается одна из причин сумасшествия моих собратьев? Может быть. Но что толку гадать сейчас, когда никого уже не вернуть? Сейчас, когда надо думать, как не остаться бессмертным в человеческом теле? Хм, задача. Особенно если учесть, что тело это совершенно не приспособлено к жизни — ни силы, ни выносливости, ни каких-нибудь полезных навыков, да и снаряжение оставляет желать лучшего, поскольку практически полностью отсутствует. А если…
«А эта, похоже, не так глупа, — подумал полулежавший на груде наваленных на ковёр подушек правитель, разглядывая молодую танцовщицу, томно изгибавшуюся перед ним под тихую музыку. — Или кто-то ей подсказал, что прикрытые прелести возбуждают сильнее? — он взял из широкой серебряной чаши очередную ягоду и забросил в рот. — Если подсказали, то надо выяснить, кто тут у меня такой умный, а потом…»
Что потом, правитель додумать не успел: в дверь осторожно поскреблись, и после недовольного «Ну кто там ещё?!» в комнату просочился невысокий лысый старик, исполнявший обязанности личного слуги, а в свободное время всеми силами портивший жизнь любому, кого замечал поблизости от своего господина. Согнувшись в три погибели, старик мелкими семенящими шагами приблизился и зашептал:
— Великий, прости, что я помешал твоему отдыху, но в городе… — не договорив, старик повёл глазами сначала в сторону танцовщицы, а затем на занавес, за которым скрывались музыканты.
В другое время Ях'Хат с огромным удовольствием выгнал бы старого осла пинком, но сейчас в городе стало слишком уж беспокойно — сбежавший бог, казнённые жрецы… Чернь находилась на грани бунта, а некоторые так называемые «уважаемые горожане» не скрываясь готовились перебраться куда-нибудь в другое место. В сложившейся ситуации можно было очень быстро лишиться короны правителя. Вместе с головой. Поэтому Ях'Хат, скривившись, как от кубка лимового сока, рявкнул:
— Все вон!
Девушка, прервав танец на середине движения, молча выпорхнула через неприметную дверцу, за ней тихо скользнули музыканты, сопровождаемые двумя доверенными охранниками. Проводив их глазами, старик опять склонился к уху своего господина: