— Если не возражаете, агент Маркхэм, я хотел бы понять, почему ФБР интересуется семьей, которая больше тридцати лет назад подарила церкви какую-то скульптуру. Какое отношение все это имеет к Микеланджело-убийце, если не считать того, что он украл нашу «Пьету»?
— Я знаю, отец Бонетти, что он ее похитил. Буду с вами откровенен. Мне точно неизвестно, что может дать эта линия расследования, если вообще удастся связаться с этим семейством. Но чтобы быть откровенным до конца, признаюсь, что украденная статуя на данный момент является единственной серьезной зацепкой, которая у меня имеется. Церковь Святого Варфоломея — единственное место, где точно побывал Микеланджело-убийца, если не считать те, где он совершал убийства и выставлял свои скульптуры. Однако я убежден, святой отец, что кража не была случайной. Говорят, что убийца нашел вашу «Пьету» в Интернете. Нет, полагаю, Микеланджело-убийца знал о ней с самого начала. Быть может, на протяжении долгих лет он не раз сидел в этой церкви. Возможно, скульптура заворожила его еще в детстве. В конце концов, при нашей предыдущей встрече вы сами сказали, что все взаимосвязано.
— Да, говорил, — подтвердил священник, но мысли его были где-то далеко.
— Так что, святой отец, пожалуйста, позвольте нам ознакомиться с вашими архивами.
Преподобный Бонетти улыбнулся и кивнул, выражая свое согласие. Он провел Кэти и Маркхэма в подвал к штабелям коробок, стоявших вдоль стены в три ряда и местами возвышающихся до самого потолка.
— Вам предстоит решить нелегкую задачу, — предупредил священник. — Дьякон начал разбирать бумаги, намереваясь выбросить большую их часть. К счастью для вас, как видите по надписям на новых коробках, он успел добраться только до тысяча девятьсот девяносто четвертого года, после чего его перевели на новое место. В дальних рядах коробки с документами из старой церкви, так что можете не тратить на них время. Не могу обещать вам, агент Маркхэм, что вы найдете то, что ищете, но если документ по-прежнему здесь и дьякон вернул его туда, где нашел, то я предположил бы, что он в одной из вот этих коробок спереди.
— Спасибо, святой отец, — сказал Сэм.
— Теперь вам придется меня извинить, поскольку я должен подняться в исповедальню. Через час я вернусь, чтобы узнать, как у вас дела. Если обнаружите то, что вам нужно, раньше, пожалуйста, выйдите через заднюю дверь. Я только попрошу оставить сам документ.
— Договорились.
— Тогда я заранее прощаюсь с вами на тот случай, если мы больше не увидимся. — Пожилой священник взял руку Кэти. — Доктор Хильдебрант, пусть Господь придаст вам силы и мужества в этот тяжелый час.
— Благодарю вас, святой отец.
Преподобный Бонетти улыбнулся и скрылся на лестнице.
Кэти и Маркхэм с жаром принялись за работу, не тратя время на коробки с документами, которые уже успел разобрать безымянный дьякон. Однако поиски затрудняло то, что во многих коробках были перемешаны бумаги за разные года, иногда даже десятилетия, поскольку их переносили в подвал постепенно, без какого-либо порядка. Работа оказалась нудной и утомительной. Примерно через час поисков мысли Хильди обратились к телевизионной игре, которую они с матерью смотрели, когда она еще была маленькой. «Новая охота за сокровищами». Теперь Кэти не представляла себе сюжет, лишь смутные образы женщин, перебирающих подарки в поисках денег, но в главной роли был актер Джефф Эдвардс. Это она не забыла. Хильди вспомнила, что мать называла его красивым, хотя о самой передаче Кэти не думала уже много лет. Ее так увлекло это неожиданное путешествие во времени, что она едва не пропустила документ, лежащий на коленях.
Очнувшись, Кэти поняла, что сидит на полу, рассеянно уставившись на длинный список фамилий за 1976–1977 налоговый год. На последней странице под заголовком «Различные подарки» была обведена карандашом следующая запись:
«Мраморная репродукция „Пьеты“ Микеланджело.
Скульптор: Антонио Гамбарделли.
Подарена в память Филомены Манзеры.
Страховая стоимость: 10 000 долларов».
Но еще более значительными были имя и номер телефона, написанные тем же самым карандашом вверху страницы:
«Ширли Манзера 401–555-6641 И-Г».
«И-Г, — подумала Кэти. — Ист-Гринвич».
— Нашла! — воскликнула она, протягивая Маркхэму документ.
Сотрудник ФБР жадно схватил его и заявил:
— Нам повезло. Тут номер телефона! Отец Бонетти и наш таинственный дьякон нам здорово помогли.
Глава 41
Дом семейства Манзера занимал угловой участок на улице под названием Лав-лейн. Кэти определила, что здание было построено в пятидесятые годы. Это был просторный Г-образный особняк с гаражом на две машины, соединенным с жильем узким переходом. Позади дома, за высоким каменным забором с отверстиями Кэти разглядела спортивный бассейн с плавательными дорожками и теннисный корт. Да, похоже, семейство Манзера, кем бы они ни были, могло позволить себе «Пьету» Гамбарделли.
Сэм Маркхэм бесцеремонно направил «шевроле» через зеленый газон, разделяющий северную и южную стороны улицы, и остановился под раскидистым дубом.
— Помни, Кэти, ты сидишь в машине и не открываешь дверцу, — сказал он. — По телефону эта женщина разговаривала очень резко. Похоже, она не горит желанием помочь. Я не хочу, чтобы она спряталась в раковину, узнав тебя. Со мной эта Ширли Манзера согласилась поговорить только потому, что считает кражу скульптуры, принадлежавшей семье, делом рук какой-то банды, которая специализируется на произведениях искусства, и надеется получить награду.
— Понятно.
— Я мигом вернусь, — сказал Маркхэм и поцеловал Кэти в щеку.
Хильди проследила взглядом, как сотрудник ФБР прошел по дорожке, вымощенной каменными плитами, и позвонил. Она не смогла разглядеть женщину за дверью, не увидела, с кем разговаривает Сэм, показывая свое удостоверение. Когда-то, целую вечность назад, в другой жизни, он точно так же беседовал с ней самой. Когда специальный агент скрылся в доме, Хильди закрыла глаза, спрятанные под солнцезащитными очками, и стала ждать.
Даже если бы ее мысли не унеслись вдаль, она не забылась бы легкой послеобеденной дремой, то все равно вряд ли обратила бы внимание на «Порше-911», медленно прокативший по поперечной улице прямо перед ней. Даже взглянув на машину, Хильди не придала бы этому значения. Только не в этом районе.
Скульптор, напротив, тотчас же заметил черный джип «шевроле». Он не только сразу же почувствовал, что такой машине не место перед особняком Манзера, мимо которого он проезжал каждый божий день, направляясь к своему дому, но и раскусил в ней автомобиль ФБР по бесчисленным просмотрам записанных репортажей из Уотч-Хилла и Эксетера. Скульптор не осмелился проехать мимо второй раз и присмотреться внимательнее, в надежде увидеть внутри доктора Хильди, тем не менее он понял, что здесь делает этот «шевроле».
Да, Скульптор не только наконец догадался, как доктор Хильди и ФБР определили, где он выставит свою «Пьету». Он также сообразил, что еще в самом начале реализации своего плана совершил роковую ошибку. Однако тот простой факт, что ФБР обратилось сначала к Манзере, раскрыл ему, что на него еще не вышли.
Пока.
Но ФБР и доктор Хильди подобрались слишком близко.
Скульптора очень встревожило это открытие. Он обругал себя последними словами за глупую-преглупую промашку, но, добираясь до своего дома, до которого было меньше мили, утешался сознанием того, что судьба предоставила ему возможность исправить эту ошибку.
Глава 42
— Извини, что так долго, — сказал Маркхэм, садясь в машину. — Но нас ждет кое-какая работа.
Кэти очнулась от сна, не в силах понять, где находится. Казалось, время внезапно скакнуло вперед, и она не могла определить, как долго отсутствовал Маркхэм.
— Что ты обнаружил?
— Много всего интересного. Но пока что я не знаю, как это нам поможет. Сейчас надо бы снова сесть за компьютер, а еще лучше поспешить в библиотеку, пока она не закрылась.
— Зачем?
— Первым делом я выяснил, что покойный муж Ширли Манзеры и был звеном, связывающим всю эту историю с церковью Святого Варфоломея, — начал Маркхэм, трогаясь с места, — «Пьета» Гамбарделли была подарена храму в память о его матери. Раньше семья мистера Манзеры жила в районе Силвер-Лейк Провиденса, там, где находится церковь. Подробностей я не знаю, но Ширли Манзера вскользь упомянула, что ее муж занимался строительством. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить, что в начале пятидесятых он заработал на этом целое состояние и перебрался с семьей из Провиденса в респектабельный Ист-Гринвич. Я не стал спрашивать миссис Манзеру, как она познакомилась со своим мужем, но она упорно повторяла, что не хочет иметь никаких дел с католической церковью, в частности с храмом Святого Варфоломея, и вообще «тем районом, откуда родом мой муж», как она выразилась. Скажем прямо, снобизма у нее хоть отбавляй.