На лестнице Роз продолжала говорить, время от времени поглядывая через плечо на собеседника.
— Я подозреваю, что в момент, когда полиция сообщила о смерти Гвен и Эмбер, ей показалось, что это сделал Роберт после того, как у него произошла ссора из-за ее мужа. — Адвокат недоверчиво фыркнул, и Роз только пожала плечами. — Соседке было известно о напряженных отношениях в семье Мартина. Она знала и о том, что Роберт проводит много времени с ее мужем, запершись в маленькой комнате на первом этаже. Она понимала, что Роберт был гомосексуалистом, а потом выяснилось, что и ее муж — тоже. Наверное, она в то время не находила себе места, пока не услышала, что Олив взяла вину на себя. Если бы выяснилось, что это сделал Роберт из-за любви к Эдварду, в округе разразился бы неслыханный скандал. Поэтому, в попытке предотвратить это, соседка и сказала, что якобы видела Гвен и Эмбер уже после того, как Эдвард отправился на работу. — Роз едва поспевала за Дидзом, быстро шагающим по коридору. — К счастью для соседки, ее утверждение никто не ставил под сомнение, потому что оно совпадало с теми же данными, которые сообщила Олив в своем заявлении. Все получилось складно.
Они вышли через огромные двери и заспешили вниз по ступенькам к тротуару.
— Слишком складно, — забормотал адвокат. — У Олив в заявлении все описано достаточно просто. Ваша версия запутана до невозможности.
— Как часто бывает с истиной, — ответила журналистка. — На самом деле все трое только описали обычное утро обычной среды. И никто не старался искусственно приглаживать факты.
— Мне нужно попасть туда, — указал Дидз. — На станцию.
— Очень хорошо, я пойду с вами. — Она едва успевала за ним, изредка переходя на бег.
— Я не понимаю только, зачем вы все это мне рассказываете, мисс Лей. Вам нужно обратиться непосредственно к нынешнему адвокату Олив, то есть к мистеру Крю.
Роз попыталась увернуться от ответа.
— Значит, вы тоже считаете, что мне удалось кое-что раскопать, и можно добиться пересмотра дела?
Он добродушно улыбнулся, и его белые зубы, казалось, засверкали на фоне темной кожи лица.
— Нет, до этого еще далеко. Вы пока находитесь в самом начале длинного пути. Обратитесь к мистеру Питеру Крю.
— Но вы ведь тоже адвокат, — не отступала Роз. — Если вам сейчас пришлось бы защищать Олив, что вам потребовалось бы для того, чтобы убедить суд в ее невиновности?
— Доказательство, что она никак не могла быть в доме в то время, когда были совершены убийства.
— Или предоставить настоящего убийцу?
— Или предоставить суду настоящего убийцу, — согласился адвокат. — Только мне кажется, что это очень не просто сделать.
— Почему нет?
— Потому что против него нет улик. Вы же предполагаете, что Олив изменила показания и взяла вину на себя. У нее получилось отлично, ей удалось убедить суд в своей виновности. — Дидз немного сбавил шаг. — Итак, если ваш предполагаемый убийца не признается полиции в совершенном и при этом докажет, что он знает то, что было известно только преступнику, считайте, что пересмотр дела Олив остается невозможным. — Он улыбнулся, извиняясь. — Мне кажется, что он не поторопится это сделать сейчас хотя бы потому, что он никогда не совершал никаких преступлений и раньше.
Роз позвонила в тюрьму из автомата на станции Холборн и попросила передать Олив, что она сегодня никак не может приехать. У журналистки создавалось впечатление, что очень скоро должно произойти что-то чрезвычайно важное, и это было связано непосредственно с Олив.
Когда Роз входила в свой подъезд, на улице смеркалось. Как ни странно, в холле царила кромешная тьма, что было совсем необычно для ее дома. Она нажала на кнопку подсветки на часах, чтобы разглядеть хоть что-то, и с вздохом облегчения убедилась, что лестница и площадка перед ней пусты. «Наверное, где-то авария, и у нас отключили электричество», — логично решила журналистка. Впрочем, в этом не было ничего странного. Сама она пребывала в дурном настроении, поэтому сейчас могли совершаться самые непредвиденные неприятности. Нащупав ключ от квартиры, Роз стала подниматься по лестнице, стараясь припомнить, остались ли у нее дома свечи. На счастье, в кухне она всегда держала одну запасную, иначе вечер мог превратиться в настоящую пытку.
Дойдя до двери, она начала вслепую обшаривать ее руками в поисках замочной скважины, как вдруг что-то приподнялось в темноте рядом с ее ногами, задев их.