Но ведь то же самое мы говорили, рассматривая «скульптурные» возможности массового, сплошного выветривания и массовой площадной денудации, как и денудации частных форм рельефа — отдельных склонов и, наконец, эрозии, требующей в качестве необходимого условия избытка поверхностной влаги, его стока. Правда, особое место занимает в «сообществе» «скульпторов» рельефа карст, т. е. растворение поверхностными водами податливых в этом отношении горных пород — известняков, доломитов, гипсов и т. д. Но и карст тоже требует более или менее равномерного поступления воды на поверхность и в глубь легко растворимых толщ горных пород, значит, прямо зависит от определенных климатических условий. Здесь надо сказать и о другом. Климат определяет лишь выбор и господство того или иного «скульптора». С трудом, медленно, но все-таки верно некоторые экзогенные процессы протекают и в неблагоприятствующих им климатических условиях. Так, карстовые явления могут встретиться и «работать на рельеф» в пустынях, в области многолетнемерзлых грунтов и горных пород. Эоловые процессы — выдувание и надувание — имеют место, правда, в ограниченном объеме, всюду там, где дуют сильные устойчивые ветры, а в их распоряжении имеются достаточные массы сухого песка или ныли. Но может случиться, что, находя типичные формы рельефа, в происхождении которых за счет того или иного «скульптора» нельзя сомневаться, мы вместе с тем видим, что современная климатическая обстановка просто исключает активность такого «скульптора». Так, мы иногда находим типичные формы рельефа, созданные ледниками, на горах, где сейчас нет и не может быть горного оледенения. Тогда они — реликты прошлого, создание иных климатических условий. Чтобы доказать это совершенно бесспорно, нужно, впрочем, знать точно, как образуются формы горного оледенения, сопоставить их с теми, что найдены, так сказать, в иных, не подходящих им климатических условиях, сравнить скульптуру тех и других и тогда уже сделать определенный вывод.
Кто же из «скульпторов» экзогенного класса самый могущественный? На такой вопрос трудно ответить. Как изменчив от места к месту климат Земли, изменчивы и наборы климатических рельефообразующих факторов. И все же самый мощный из них — выветривание, разрушение сплошности, разрыхление горных пород и минералов, параллельное или последующее изменение их химического состава. «Триада», включающая в себя физическое, химическое и биологическое выветривание, действует в разных климатических зонах Земли, применяя разные сочетания. Эта картина крайне сложна и изменчива и во времени, и в пространстве. То же самое следует сказать о денудации, которая как бы отталкивается от выветривания и транспортирует его продукты с высоких уровней на более низкие. Выветривание и денудация идут по-разному и разными темпами в полярных условиях, на высокогорьях, в умеренном и тропическом климате, в пустынях и богатых влагой странах, на берегах морей и на их дне. идут повсюду — всегда завершая на дальнем конце своего конвейера доставку очередной порции материала выветривания в динамически относительно спокойную зону их накопления и тем самым нового, так сказать вторичного, породообразования.
Рельефообразующая роль эрозии зависит от денудации самым прямым образом. Она создает долинный рельеф. И мы находим его в любых широтах и высотах. Даже мощный карст не может вполне воспрепятствовать на значительной площади вездесущему долинообразованию, даже в пустынях, самых сухих и жарких, таких, как Сахара в Африке, Атакама в Южной Америке, мы находим и следы действия временных потоков, и следы прежде деятельных, теперь ставших реликтовыми речных долин. Как уже говорилось, в морях и океанах на материковом склоне нередки подводные каньоны, созданные мутьевыми потоками (в материковых водоемах эти замечательные образования, если не считать просто затопленных устьев долин, известны пока только в глубочайшем пресном водоеме — в Байкале).
Если суша в целом — арена размыва и свойственного этому широко понимаемому процессу рельефа, то 2/3 поверхности всей Земли — площадь Мирового океана с присущими ему формами рельефа — арена накопления осадков. На суше накопление осадков идет хотя и очень быстро, но сами накопления не столь долговечны (в масштабе геологического времени), как в океане.
Из самых мощных рельефообразующих процессов можно, наконец, назвать береговые (вспомним о грандиозности суммарной длины береговых линий водоемов Земли!), где в разных сочетаниях, но всегда имеют место работа волн, течений, накопление и размыв осадков.
Мы нарисовали очень общую и потому поневоле схематическую картину воздействия современных внешних геоморфологических процессов на земную поверхность. Совсем вскользь мы коснулись таких мощных факторов, как движущиеся льды в высоких горах, как многолетняя мерзлота, создающая вполне специфические формы рельефа, как эоловые (ветровые) процессы, как растворение поверхностными и подземными водами горных пород, т. е. явления карста и создаваемого им карстового рельефа, склоновых процессов, многообразных, также лишь попутно упомянутых процессов разрушения и созидания, связанных с биосферой, и ничего не сказали о многом другом, что входит в работу экзогенных процессов и в результаты этой работы. Впрочем, многое из этого известно читателю. Лучше, на наш взгляд, еще раз подчеркнуть, что все великое разнообразие воздействий этих процессов на земную кору, вся возможность производимой ими гигантской работы по породо- и формообразованию, обусловленная энергией Солнца, и создает тот полный прекраснейших форм, красок и звуков окружающий нас мир, наш собственный, единственный и ничем другим не» заменимый дом человека в космосе.
Нам предстоит теперь кратко рассмотреть сущность другой группы «скульпторов» рельефа — эндогенных процессов, иначе эта глава не соответствовала бы своему названию. Обычно такие процессы описываются раньше экзогенных, что, видимо, удобнее для восприятия студентами. Есть в том и известная логика: эндогенные, внутренние процессы отражают собственно земную жизнь, это глубоко «личные», свои, не навязанные извне явления. Но для принятого в этой книге представления о двух полноправных путях потока массы — энергии, восходящего и нисходящего, и главным образом об их влиянии на формы земной поверхности порядок рассмотрения тех или других процессов не имеет большого значения.
Давайте представим себе для начала, к чему бы пришла наша Земля, если бы эндогенные процессы не работали столь же непрерывно, как экзогенные, если бы по' какой-то вполне, впрочем, немыслимой причине они полностью затухли? Такая воображаемая ситуация парализовала бы все взаимодействие глубоких геосфер и обрекла бы земную кору на полную зависимость от Солнца. Земная поверхность продолжала бы изменяться, подчиняясь единственной силе земного тяготения. Выветривание, денудация, эрозия, абразия и все прочие экзогенные процессы приобрели бы одно общее направление — выравнивание суши, повсеместное снижение высот, образование предельной равнины (пенеплена), но при этом сами эти процессы автоматически бы замедлялись, так как их работа, как мы уже видели, связана в очень большой мере с геоморфологическими контрастами. Выравнивание распространилось бы и на окраины материков, на спрямление береговых линий, обмеление заливов и бухт. Поскольку циркуляция атмосферы продолжалась, продолжался бы и влагообмен в океанах и на суше, но в целом из-за выравнивания материков и обмеления внутренних морей, разрушения вулканических островов, выдвижения речных дельт и т. д., главное же — из-за уничтожения гор и высоких плато климат и отдельных географических поясов, и Земли в целом изменился бы, стал бы менее контрастным, причем наступило бы общее похолодание из-за понижения парникового эффекта. При отсутствии запыления атмосферы вулканической пылью, что делало бы атмосферу, казалось бы, более прозрачной, стало бы быстро уменьшаться содержание в ней углекислого газа, который, напротив, свободно пропуская, подобно обыкновенному стеклу, тепловые излучения, препятствует их потере. Сказалось бы в какой-то мере и охлаждение Земли из-за исчезновения глубинного теплового потока. Все последствия такой воображаемой ситуации невозможно предвидеть, но несомненно, что и в самой биосфере, обители жизни на Земле, должны были бы наступить глубокие и очень быстрые необратимые изменения.