- Без проблем. Удачного вечера, - он поднял руку в знак приветствия Мелиссы, но его удостоили лишь скупым кивком.
Ссутулившись, она открыла калитку и направилась к двери под пристальным взглядом матери.
- Здравствуй, мама. Ты рано пришла, - она попыталась улыбнуться.
- Здравствуй, Нина. Я подумала, что могла бы прийти раньше и накрыть на стол, но забыла свою связку ключей. Я смотрю, у тебя тут свои планы, - она прищурилась и покосилась на дорогу.
- Пойдем в дом, мама. На улице холодно, - и в воцарившейся тишине женщины вошли в дом.
Распрощавшись с верхней одеждой и аккуратно убрав обувь, Мелисса одернула строгую серую юбку до середины голени. Это была самая короткая длина позволительная, по мнению матери, приличной женщине.
- В доме до неприличия пыльно, Нина. Я тебя этому не учила. Ступай наверх и переоденься, а затем спускайся к ужину.
- Да, мама, - Нина поднялась к себе в спальню и прикрыла дверь. К ужину она спустилась в длинном платье с рукавами три четверти, и вновь зачесанными волосами.
Стол был накрыт принесенной матерью едой. Они расположились там же на кухне друг напротив друга. Не успела Нина притронуться к еде, как Мелисса абсолютно равнодушным голосом спросила:
- Кто этот мужчина, что подвез тебя до дома? – она положила в рот порцию салата.
- Это хозяин магазина, в котором я работаю. Ему было по пути, и он предложил помочь мне добраться, - тихо произнесла девушка с излишней серьезностью ковыряясь в тарелке.
- Мужчины не подвозят женщин просто так, Нина. Ты должна это знать. У него есть какие-то намерения по отношению к тебе? – взгляд матери такими темпами прожжет дыру у нее в голове.
- Нет, мама. Он просто помог мне добраться до дома. Вот и все, - абсолютно неизведанное чувство раздражения поселилось в груди Нины.
- Дорогая, ты же знаешь, что мужчины порой бывают очень…галантными и кажется, будто их намерения чисты, но ты всегда должна держаться подальше от таких персон как этот твой босс, - Мелисса спокойно продолжала ужинать. Удивительная черта ее матери делать вид будто она тебя не попрекает, хотя на самом деле, у тебя нет выбора.
- Ты же совершенно не знаешь человека, мама. Не все праведные мужчины ходят в церковь и выглядят так, будто все что их интересует в жизни это воскресная служба и какие сейчас цены на хлеб, - девушка попыталась сделать вдох, но лишь крепче утвердилась во мнении, что гнев внутри уже расположился со всеми удобствами.
- Приличные мужчины не покупают дорогих машин и не выглядят так, будто любая женщина готова прыгнуть к ним в койку, - Мелисса ударила по столу рукой, сжимавшей вилку, отчего Нина вздрогнула и вздернула голову.
- Мама, прекрати! Ты желаешь мне своей участи? Хочешь, чтобы я провела жизнь в одиночестве? Ко мне в дом вчера ворвались, а я была совершенно одна и мне некому было даже позвонить! – перешла на крик Нина.
- Не смей повышать на меня голос, ты дрянная девчонка! Что ты вообще знаешь о жизни? Господь не позволил дурному случиться, и ты сейчас сидишь целая и невредимая. Будь благодарна ему и помолись вечером. А про этого мужчину забудь. Я не позволю, - к концу этого монолога Мелисса вновь сидела спокойно, накинув на себя привычное строгое выражение лица, и медленно накалывала на вилку салат.
Нина почувствовала, что назад пути уже не будет, что ее слова точно вобьют клин в отношения с матерью, но на корабле назревал бунт и она была не в силах его остановить.
- Мне двадцать семь лет, мама, - отчеканила она по словам. – Я не спрашивала твоего позволения.
Мелисса резко поднялась из-за стола. В глазах бушевал гнев.
- Ты будешь спрашивать моего позволения, Нина. Ты выросла похожей на свою бабушку. Зря ты переехала в ее дом. Тебе следует вернуться обратно и жить со мной, - сквозь зубы процедила мать.
- Бабушка меня хотя бы любила, - эта фраза сорвалась с губ Нины раньше, чем она смогла ее обдумать.
- Моя мать была безумной еретичкой! – завопила Мелисса. Нина никогда не видела, чтобы мать настолько выходила из себя. Любое упоминание о бабушке она воспринимала негативно, но никогда не впадала в истерику. – Я не желаю слышать о ней!
- Да что между вами произошло? – уже спокойней произнесла Нина. – А как же заповедь «Почитай отца своего и мать свою»?
Это стало последней каплей. Мелисса сделала три стремительных шага по направлению к дочери и с размаху дала ей пощечину.
- Не смей учить меня религии, дрянь! – прошипела она злобно. – Ты сейчас же соберешь вещи, и мы поедем в церковь – замаливать твои грехи.