Вскоре я преодолел пустое фойе и распахнул дверь на едва освещенную утренним светом улицу. Дом, из которого я вышел, окружали привычные для жилых районов места. Рядом со входом в подъезд стояла еще одна детская площадка, такая же безжизненная, как и те, что я видел из окна. В зданиях напротив первые этажи занимали аптеки и небольшие магазинчики, закрытые, по всей видимости, уже навсегда. Было заметно, что, по сравнению с предыдущим мертвым городом, этот стал таковым относительно недавно.
Кто бы мог подумать. На скамейке возле дома меня дожидался курящий трубку Родион. Даже где-то раздобыл кепку с острым козырьком, пока я спал. Кинув на меня косой взгляд, он открыл рот:
– Быстро ты.
От одного взгляда на него мои зубы сцепились сами по себе. Я не знал, что сделать первым, наорать на него или бросить в седой лоб этого психа молоток, однако ни первого, ни второго сделать не успел. Первый же глоток свежего воздуха напомнил о вони наверху, а живот скрутило в резком приступе тошноты. Организму нужно было каким-то образом освободиться от скопившегося стресса, и меня вырвало на ступени подъезда.
Понимающе глядя на то, как меня выворачивает наизнанку, Родион лишь медленно кивал с блуждающей, едва уловимой улыбкой.
Спустя три долгие минуты меня отпустило, и я вернулся в вертикальное положение. Старик постучал трубкой о скамейку, вытряхивая пепел, спрятал ее в карман пиджака и поднялся с места.
– Следуй за мной, – он развернулся, даже не дожидаясь ответа, – здесь недалеко.
– Один раз мы уже с тобой ходили, – я вытер рот рукавом, – ничем хорошим не закончилось.
– Ну, если ты хочешь остаться в компании жильцов этого дома, – он пожал плечами, – не смею отвлекать. А что до прошлого раза – трагическое стечение обстоятельств.
– «Трагическое стечение обстоятельств»?! Ты мне ноги переломал, долбанный маньяк! Если бы не ты, я бы изначально не угодил во все это дерьмо!
Старик рассмеялся.
– Ты бы оказался в другом дерьме, Марк! Я не сажал тебя на тот поезд и не тащил в мертвый город. Более того, твоей судьбой было сгинуть от лап твари посреди глуши, во что я вмешался, – он глянул на меня через плечо, – можешь не благодарить.
– Благодарить? Да если бы не ты, то этой твари бы там и не было! Или, может, вспомнишь, что произошло потом, когда ты хотел обречь меня на… – я осекся, вспомнив вой отца. Переворот в клане от действий Родиона не зависел. Это еще большой вопрос, что хуже – оказаться в лапах мертвой твари или оказаться в лапах дорогих родственничков. Да еще и без измененного Сдвига.
Родион улыбнулся.
– Поставь себя на мое место. Если бы у тебя сейчас был выбор, последний близкий человек или незнакомый паренек, кого бы ты выбрал?
Проблема в том, что все близкие мне люди либо мертвы, либо оказались предателями. Однако…
– Я бы выбрал третий путь, – это казалось очевидным.
– Какой? Найти кого-то еще? Пожертвовать собой? Что же, возможно. Есть на свете люди, которых я считаю вполне «достойными» оказаться в том саркофаге. Но до них не так просто дотянуться. А запечатать сам себя я не мог, – он прищурился, словно что-то вспоминая. – Я военный, мне приходилось жертвовать другими и доводилось вызывать огонь на себя. Но не всегда мы можем располагать всеми желаемыми ресурсами. Да и мне казалось, я смирился с ее желанием…
На мгновение он осунулся, похоже, вспомнил жену.
– Тогда почему бы не попытаться не жертвовать вообще? – несколько неуверенно произнес я.
– Тебе ведь не десять лет, Марк. Ты сам должен понимать, что судьба слишком жестока, чтобы предоставлять такой вариант не в качестве исключения из правил. Да и не делать ничего в моей ситуации – это тоже жертва, жертва сыном. На такое родителю решиться еще труднее. Благо, – его глаза странно блеснули, – тебе в очередной раз повезло.
Услышать слово «везение» в контексте всего произошедшего со мной за последнюю неделю было, по меньшей мере, смешно.
– Серьезно? – я нахмурил брови. Мне начинало казаться, что он все же вытащил меня из гроба только затем, чтобы поиздеваться.
– Ты исключение из правил. С тобой судьба обошлась сурово, не спорю, но ты обрел многое, о чем раньше не мог и мечтать. Силу. Силу, что дает власть над собой и возможность решать самостоятельно.
Я склонил голову набок и задумчиво посмотрел на старика; тот лишь снова повернулся в сторону дороги.