Неописуемо прекрасный Мак/Майк/Мэл с каждой фразой вызывал у Сквернавца всё большую неприязнь. От него точно стоит попытаться избавиться. Благо, он мог себе позволить пропутешествовать на три года назад.
— Как вы познакомились?
— Ну, я присматривала за малышами огрицы Окры три года назад. За её детьми — их зовут Ог и Не-Ог, им было по пять лет. Ога уже можно было назвать ужасно глупым, даже для огрёнка, а Не-Ог становилась ужасно уродливой, даже для маленькой огрицы. Он не мог сосчитать собственные пальцы на ногах, а от одной её улыбки прокисали сливки. В общем, замечательные огрята, Окра ими гордилась. Но однажды её муж Вколотил отправился в экспедицию по разбиванию валунов и пропал, так что она, в свою очередь, пошла его искать и оставила близнецов на моё попечение, поскольку мы жили по соседству. Мы ждали её возвращения несколько недель; огрята заскучали, и я взяла их на прогулку в лес, где они могли попрактиковаться в своих талантах. О безопасности беспокоиться не приходилось, ведь надо быть глупее огра, чтобы связаться с ними, а таких, разумеется, не нашлось. От их приближения содрогалась сама чаща, а солнце поспешно прикрывалось облаками, когда они взглядывали на небо. Забавлялись детишки тем, что скручивали в узлы мелкие деревца и обучали драконов-юнцов бояться; этим обычно огры и занимаются. Они так гордятся своей силой, глупостью и уродством — и, надо сказать, небезосновательно.
Потом на нашем пути возник Весельчак. Этот ужасный ураган вечно ищет, кому бы испортить пикник или сдуть что-нибудь ценное. Он подумал, что неплохо было бы повеселиться за счёт огрят; по его мнению, перед ветром и дождём они были беззащитны. Весельчак создал лицо из тумана, надул щёки и в считанные мгновения вызвал кошмарную грозу. Однако всё обернулось не так, как он рассчитывал. Поднятый ветер зацепил погребённую где-то поблизости половинку души, и, когда та пролетала мимо, в неё вцепился Ог, ошибочно приняв за нечто съестное. В тот же момент с другой стороны проносилась каменная горгулья, которой улыбнулась Не-Ог, ужаснув своей непередаваемой огрской красотой. Стоило ей на мгновение замереть в воздухе, маленькая огрица сдёрнула с её лап один из носков, пленившись его расцветкой. Увидев это, Ог быстро перехватил его и сунул туда половинку души. Не-Ог вырвала носок обратно. Ог снова сцапал его и швырнул прямо в глаз тайфуна, где половинка души выбралась на свободу и завладела Весельчаком. Это заставило его сделаться гораздо добрее, чем раньше, быстренько свернуть грозу и убраться домой — в Воздух, где его давно поджидала Тучная Королева. Они вызвали аиста способом, которым это проделывают облака, и те принесли им Фрэйю, получившую в наследство половинку души. Какое будущее ждёт её, никто пока не знает.
— Всё это очень интересно, — прервал её Сквернавец, решив умеренно солгать, поскольку в действительности рассказ, наоборот, был слишком скучным и длинным. — Но какое отношение к истории имеет ваша встреча с Миком/Маком/Моком?
— С Маком/Майком/Мэлом, — недовольно поправила Жадейка. — К ней я и веду. — Одарив его мимолётным взглядом сверкающих зелёных глаз, девушка продолжила говорить. — День подходил к концу, и мы направились обратно домой. Но тут огрята услышали чей-то голос, который декламировал лирику, и бросились посмотреть, кто бы это мог быть. Мне пришлось следовать за ними. Мы увидели юношу, полировавшего мраморную фигуру. Голос принадлежал этой статуе. Они озадачили меня, но всего на миг: я быстро поняла, что это Пигмалион и Галатея. К счастью, высокая поэзия наскучила огрятам уже через минуту — им нравятся только собственные стишки, и мы возобновили путь. Вскоре нам повстречались большие мохнатые звери. Доселе ничего подобного мне видеть не доводилось, поэтому я спросила: «Кто вы такие?», и двое больших самцов отозвались: «Мы — ведающие мёд, медведи». И правда, их морды были вымазаны мёдом. Ещё двое животных поменьше оказались ведающими медь; их зубы и когти были медными. А самки представились сотрудницами масс-медиа. В лапах они держали ручки и блокноты, и записывали каждое моё слово. Всё прояснилось, и мы снова пошли по направлению к дому.
— Но как насчёт тройного «М»? — повторил Сквернавец, пытаясь подавить всё возрастающее нетерпение.